несокрушимую отвагу мужских воинских Имен и всю чарующую прелесть Имен женских. И во славу Чуров- Пращуров нареки своих наследников благозвучными, достославными Именами!
Вольтер
Всякий мало-мальски мыслящий человек не может не задаться вопросом: почему евангельская проповедь 'любви и милосердия' в течение уже двух тысячелетий не оказала никакого облагораживающего влияния на человеческую нравственность? Почему получилось совсем НАОБОРОТ? Воцарившаяся религия погрязает в кровопролитии, умножает страдания физические и нравственные, плодит человеческие пороки, произвол и преступления. Почему именно среди последователей этого самого 'благостного' вероисповедания наблюдается наибольшее число аморальных мерзавцев и извращенцев всех мастей?
Сам Иисус не только в своей земной жизни, но даже после 'вознесения на небо' не сумел улучшить людские нравы. Почему? Ответ надо усматривать в вопиющей порочности САМОЙ ЕВАНГЕЛЬСКОЙ МОРАЛИ, прежде всего в заповеди Иисуса: 'верующий в меня Спасется'. Согласно этой заповеди первым в царство небесное вошел 'благоразумный' разбойник, то есть насильник и убийца, приговоренный к распятию, но перед смертью уверовавший в господа. Невольным христианским образцом для подражания стал злодей, не сделавший в жизни ни одного доброго дела, но покаявшийся на смертном одре.
Духовенство, по сути, потворствовало порокам и сулило рай отпетым негодяям. Покаянная молитва была обычной торгашеской сделкой: богатей покупали себе теплое местечко в раю, завещая часть награбленного капитала на возведение церкви или на пропой монастырской братии.
Попы внушали, что 'спаситель' потому так и называется, что ниспослан был спасти грешников, искупить ИХ грехи. Богомольным греховодникам оказывается явное предпочтение перед добродетельными безбожниками. Чем пакостнее человек, тем он более, если уверует в бога, угоден ему. Церковники, сознавая свое бессилие в привлечении добропорядочных людей, зазывали к себе всяческих подонков, отбросы общества. Вся религиозность набожных проституток обоего пола заключалась в том, чтобы блудить, потом скулить - 'очищаться' исповедью и причастием, вновь блудить и вновь получать прощение…
Не случайно большинство раннехристианских 'блаженных праведниц' - это кающиеся потаскухи, 'мечущиеся между молельней и будуаром'. Это они придумали: не согрешишь - не покаешься, а не покаешься - не спасешься. Легкое каждодневное отпущение грехов лишь способствует их неустанному повторению. Но христианство не только терпит зло, не только ему потакает, оно ОПРАВДЫВАЕТ постоянные злодеяния на протяжения всей человеческой жизни: стоит только уверовать и креститься, и будешь, спасен. Так, хазарский выкормыш клятвопреступник Владимир, предательски убивший старшего брата законного престолонаследника Ярополка, объявлен 'святым равноапостольным'.
Обожание Живой Природы, в отличие от мертвенного, догматического иудо-христианства, есть мировосприятие естественное, врожденное, не обманывающее. Язычество - это великая интуитивная истина, исповедуемая народом, его живой многотысячелетний опыт. Языческая духовность не имеет ничего общего со зловонным библейским душком. Когда язычник чувствовал свою вину, он искупал ее не молитвами, а реальными делами.
Если определяющими мотивами поступка иудохристианина является вера в бога, 'страх божий' и надежда на загробное воздаяние, то язычнику присуща ЕСТЕСТВЕННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ, когда он поступает так, а не иначе не из стремления к поощрению или из боязни наказания, а следуя СОБСТВЕННОЙ СОВЕСТИ. Если среди ранних иудохристиан наблюдалось меньше нарушений принятых ими нравственных обязательств, чем среди язычников, то отнюдь не потому, что новообращенные стали более добродетельны, а потому что язычество предъявляло к человеку гораздо более высокие нравственные требования.
Слащавая заповедь любви к ближнему насквозь лицемерна. При внимательном ее рассмотрении оказывается, что любить ближнего надо не из сочувствия, не из желания человеку добра, не ради самого ближнего, а для достижения эгоистической цели личного спасения. В Нагорной проповеди Иисус излагает нравственные предписания, определяющие обязанности верующих и обещает соответствующие вознаграждения за их прилежное выполнение: 'Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный'. '… и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно'.
Это типичные жидовские сделки: прощение здесь ценно не само по себе, а лишь постольку, поскольку оно материально выгодно. Загробное существование представляется чем-то вроде надежного банка: помещающий туда свои Капиталы получит неплохие проценты. Такой ростовщической этикой могла руководствоваться лишь раса заведомо нечестивая, прирожденно-бессовестная. И если бог вочеловечился на Земле, чтобы дать людям такие заповеди, то это мог быть только ИУДЕЙСКИЙ бог. Подлинная нравственность зиждется не на посулах райских блаженств и не угрозах адских мук, а исключительно на внутренней, бескорыстной, СВЕРХЛИЧНОЙ потребности служения ДОБРУ.
Каждый порядочный человек следует ЕСТЕСТВЕННОМУ НРАВСТВЕННОМУ ЗАКОНУ, ЖИВУЩЕМУ В ЕГО СЕРДЦЕ. Высочайшей наградой за его исполнение является само сознание исполненного долга и нравственное удовлетворение, вытекающее из этого самосознания.
Преобладающее отношение к Высшим Силам у иудохристиан страх и раболепие, у язычников - согласие и сочувствие. В отличие от иудохристиан славяне не считали себя ни изделиями бога, ни тем более, его рабами. Иегова иудеев из 'ничего' сотворил, а РОД славян ИЗ СЕБЯ породил! Такое понимание снимает противопоставление естественного и божественного духовного и материального, свещенного и мирского, Природы и человека.
То, что из ничего произошло, в ничто должно и обратиться, а славяне считали себя потомками ПРАРОДИТЕЛЯ - РОДА, его кровно-духовными родичами и природными воплощениями; его земными наследниками. Отсюда их высокое человеческое ДОСТОИНСТВО И ВРОЖДЕННОЕ БЛАГОРОДСТВО.
Род воспитывал отважных, жизнерадостных людей, сочетавших духовное богатство, нравственную чистоту и телесное совершенство. Верность, честность, искренность, радуйте - эти драгоценные качества тысячелетиями закреплялись в нашем подсознании, в родовой памяти. В других языках нет слов, равнозначных таким нашим понятиям, как ДОБРО, ПРАВДА, ПОДВИГ, ВОЛЯ, ВЕЧЕ, вытекающими именно из языческого мирочувствования русичей.
Каждый мужчина был воином, способным защитить себя, свой Род, свою Родину. Славяне взращивали в себе бесстрашие. Против них трудно было воевать не только из-за высокой физической подготовки, но и из-за особенностей их ВЕРЫ. Наши Пращуры были убеждены, что бессмертие достигается жертвенным служением Родной Земле. Сам Перун возглавлял грозную дружину, состоящую из душ погибших в сече бойцов. 'Мертвые сраму не имут!' - такие воины в открытом бою были непобедимы. И именно они в великодушии своем умели прощать личных врагов, ибо прощать имеет право только сильный. Прощение ничего не стоит, если прощающий бессилен наказать.
Глубинный смысл заключен в нашем древнейшем, дохристианском привете расставания 'Прощай!'. Человек перед разлукой просит другого: прощай меня непрестанно, прощай всякий раз, как вспомнишь обо мне, ведь можем больше не свидеться…
