Президент мог замять это дело. Но он хотел бы услышать от вас: что за всем этим кроется? И прежде всего потому, что Кэйси нет, а вы его замещаете.
Шлуцкий закаменел. Хантер проглотил слюну. Он знал, что шеф не любит, когда ему напоминают, что он всего лишь второе лицо, всего лишь начальник оперативного отдела, а не всей фирмы.
— Когда выплывает такое важное дело, то наш прямой долг и обязанность позаботиться об этом, что бы там ни говорили наши «друзья». А дело темное, очень темное! Когда из Москвы прибывает агент Штази, а за ним «хвост» из КГБ, то за этим что-то стоит. Но что? И наш, мой долг это выяснить.
Он сделал паузу.
— Я подключил к этому делу нашего лучшего спецагента в Западной Европе: псевдоним — «ФАЙЕРФЛАЙ»[2].
Это известие поразило всех. Миллер занервничал.
— Вы не имеете права! Это может сделать только Кэйси или президент!
— Вы ошибаетесь. Мне, как начальнику оперативного отдела, подчинены все спецагенты. По согласованию с президентом я могу отдать боевой приказ. Я информировал президента, и тот дал свое согласие.
— Но… но мы об этом ничего не знали.
— Вот и хорошо. Вам, братцы, не обязательно всюду совать свой нос.
«Надо что-то сделать, пока они не вцепились друг другу в глотки», — подумал Хантер.
— Чем могу быть полезен, шеф?
Шлуцкий резко повернул голову к Хантеру и тонко улыбнулся. Миллер метнул на Хантера злобный взгляд и сел с обиженно-скучающей миной на лице.
— В одном из своих донесений ты информировал, что у тебя есть контакт с Эдвардом Брауном. Что это за тип?
Миллер сразу забыл о своей обиде и подался вперед.
— Это тот Браун, из МИ?5?
Шлуцкий кивнул, не удостоив Миллера взглядом. Хантер заколебался на секунду.
— Один из лучших специалистов старой выучки: умен, хитер, тверд. Что касается чисто человеческих качеств — не знаю. Однако у него есть несколько слабых мест. Я слышал, что в МИ?5 не очень довольны тем, что он регулярно встречается со своим братом, неким Винсентом Брауном, работающим в страховой компании, кажется, в инспекторском отделе, много разъезжает по свету, любит красиво пожить, много пьет. В 1971 году окончил факультет романских языков в Тринити-колледже, в Дублине. Во всяком случае, Браун, видимо, часто разбалтывает брату секреты. Утечки, в общем-то, нет, насколько они могут судить, но… в последнее время они не очень в этом уверены. Эдвард скоро будет иметь право уйти на пенсию по возрасту. Поэтому он старательно демонстрирует служебное рвение. Но это только слухи. Будет ли это иметь для него последствия, я не знаю. Я вообще не очень разбираюсь в их кухне.
— Может быть, стоит завербовать этого брата, Винсента?
— Я бы этого не делал. Во-первых, наверняка возникнут сложности с Эдвардом, а во-вторых, информация об этом, как водится, пойдет через руководство. Мы можем установить за ним наблюдение.
— Это сделает «ФАЙЕРФЛАЙ». С этим будет все в порядке. Оставим пока все как есть и посмотрим, что сообщит «ФАЙЕРФЛАЙ». Сейчас, вроде бы, затишье. Агент Штази уехал в Москву, а его «хвост» из КГБ исчез.
Хантер покачал головой.
— Я слышал — его нашли. В Лондоне, в мешке для мусора. Отвратительная история, но держится в секрете. Британцы это дело замяли, представили кагэбэшника жертвой стычки между бандитами. Была малюсенькая заметочка в прессе, потом — тишина.
— Тогда дело все же нечисто.
Миллер сильно занервничал. Шлуцкий покачал головой.
— Мы подождем, что сообщит «ФАЙЕРФЛАЙ». Мы не можем рисковать и нарываться на неприятности с нашими «друзьями». Сейчас разгар предвыборной кампании, и Белый дом оторвет нам голову, если мы будем доставлять им неприятности. По крайней мере — в деле, в котором не разобрались сами.
Ронни Скелтон впервые за все время заговорил:
— Если выиграет Мондейл, то все равно все изменится.
Миллер и Шлуцкий расхохотались. Шлуцкий хлопнул рукой по столу.
— Провалиться мне на этом самом месте, если Фриц победит. Спорим на 100 долларов, что ему это не удастся.
Поскольку желающих спорить не нашлось, Шлуцкий знаком показал, что совещание окончено. Хантер поднял руку.
— У меня еще один вопрос. Кто такой Готтлиб Майер?
Скелтон и Миллер удивленно обернулись. Шлуцкий вопросительно взглянул на Хантера.
— Откуда ты его знаешь?
— Это имя мелькнуло в нашем деле. Но никто не смог — или не захотел — объяснить мне, кто он. А он, кажется, играет здесь определенную роль.
— У нас есть на этого Майера небольшое досье. Весьма скудные данные. Он работает крупье в Баден-Бадене, небольшом курортном городке в Западной Германии. По состоянию здоровья часто отсутствует и появляется в разных частях Европы. При этом почему-то там случаются убийства при неясных обстоятельствах. Но напрямую с ним они никогда не связаны. Мы обратили на него внимание, потому что однажды он приезжал к нам по фальшивым документам. Паспортный контроль этого не заметил, а мы не стали распространяться — хотели за ним понаблюдать. Но ничего не произошло. Недавно кто-то им интересовался — я тогда заказал досье, — но кто, не помню. Я тебе пришлю папку. Может быть, тебе удастся что-нибудь узнать поподробнее?
Шлуцкий встал.
— Итак — прежде, чем мы разойдемся, я хотел бы тебя, Ронни, попросить одолжить мне Теда. Ты можешь — или он у тебя сейчас задействован?
Вопрос почему-то поразил всех — и в первую очередь самого Хантера. Скелтон пожал плечами.
— Нет проблем, шеф.
Шлуцкий удовлетворенно кивнул.
— Хорошо! Это дело переходит к тебе. Связь на «ФАЙЕРФЛАЙ» — через тебя. В твое подчинение переходит молодой Тайлер. Научи его нескольким твоим трюкам! Постарайся незаметно установить контакт с Эдвардом Брауном. Но, как говорится, неофициально.
Он повернулся к Миллеру.
— Если у вас будут вопросы, обращайтесь к Хантеру. Мы пока — как договорились — на этой стадии будем вести наблюдение. О дальнейшем развитии дела он вас проинформирует.
Было ясно, что Миллеру не досталось никакой руководящей роли в этом деле, но он смолчал. Видимо, пожалуется своему шефу, чтобы добиться чего-нибудь через президента.
Сидя у себя в бюро, Хантер обдумывал разговор. Многое ему показалось странным. Прежде всего у него из головы не шел Готтлиб Майер. При всех этих неясных намеках относительно деятельности Майера, его не покидало ощущение, что за этим кроется нечто большее, существенно большее. Может быть, через британские связи что-то прояснится? И потом там, в Эдинбурге, упоминалось еще одно имя, но оно засело где-то глубоко в сознании, и он никак не мог вспомнить. Как-то оно, это имя, связано с Майером и является чрезвычайно важным. Расстроенный, он прошел в холл, где стояли кофейные автоматы. Первым делом — достать фотографию этого Готтлиба Майера, прежде чем отправляться в тир.
Что за имя такое — Готтлиб Майер!
МОСКВА, СЕНТЯБРЬ 1984?ГО
Стол Уолтеру Бридлу не понравился. Поэт Виктор Тагольников пригласил его в знаменитый советский
