Глава шестнадцатая
Путь домой
В рубке послышался голос Норби, который ликующе прозвучал для Джеффа.
— Ты находишься внутри корабля, который сейчас подвергается атаке? — спросил его Норби.
— Да. Ты можешь помочь?
— Мы можем, — произнес другой голос.
— Рембрандт!
— Взгляни на экран, — дрожащим голосом сказала Ринда. — Теперь мы знаем, как выглядит снаружи настоящий корабль Других.
Смотровой экран «Многообещающего», подключенный к компьютеру пиратского судна, показывал все, что происходило над поверхностью планеты Твинтасов. В небе появилось что-то неимоверных размеров.
— Вот это да! — прошептал Джефф.
Корабль Рембрандта напоминал овальное облако, сиявшее в солнечных лучах. Оно было таким огромным, что вся эскадра СХ попала в его тень. Вскоре вражеские крейсеры начали трястись, словно что- то исходившее от корабля Других воздействовало на них. Один за другим они начали исчезать в гиперпространстве, убегая от неизвестного врага.
— Поднимайтесь на борт, — пригласил Рембрандт.
Блиф отправилась вместе с людьми с «Многообещающего». Она отважно вошла в огромный зал, расположенный на корме корабля Других. Опустившись на сиденье рядом с ней, Джефф почувствовал приятный пряный запах, исходивший от ее скафандра, разительно отличавшийся от тошнотворного зловония Хозяев.
Норби выглядел точно так же, как раньше. Он даже говорил в той же манере:
— Я ничего не мог поделать, Джефф.
— Знаю. Ты опять запутался.
— Я был на борту «Многообещающего», а в следующее мгновение почувствовал, как включился мой гипердвигатель, и оказался в гиперпространстве. Я заблудился. Я не мог найти тебя и не мог вернуться в обычное пространство. К счастью, я воспользовался своим великолепным интеллектом.
— Вот как?
— Я вспомнил, что Рембрандт… тот молодой Рембрандт, которого ты видишь перед собой…
— Да-да!
—…в общем, он умеет обнаруживать предметы в гиперпространстве. Поэтому, когда мне не удалось найти тебя, я настроился на Рембрандта, и он нашел меня.
Рембрандт кивнул:
— А затем мы объединили свои разумы. Я узнал о случившемся, и Норби сообщил мне информацию из будущего. Пришлось немало потрудиться, чтобы приспособить наш корабль для путешествия в другую Вселенную, но мы смогли это сделать. Однако даже тогда мы не могли появиться здесь, не получив мощный сигнал от всех вас.
Он поклонился землянам, Пере и Блиф.
— Не забывай об Ооле. — Инг указал на зеленую кошку, свернувшуюся калачиком на коленях у Ринды. — Она была первым существом, которое я увидел после того, как пришел в себя. Она превратилась в мою любимую собаку, и я снова стал мальчиком.
— А кто ты теперь? — спросил Норби, — Инг Неблагодарный? Инг Недостойный?
— Инг… кажется, я сам придумал его. Это было очень давно. Ринда говорит, что я хороший клоун. Это правда?
— Да, — ответил Джефф.
— Тогда я стану Фризи, можно? Мне нравится быть клоуном.
Ринда бросилась к нему и обхватила его руками за шею, уткнувшись лицом в его пышную бороду.
— Я так люблю клоуна Фризи! Пожалуйста, вернись на Изз вместе со мной. Мой отец будет радоваться твоим фокусам, а мама… ну, когда я скажу ей, что ты помогал спасти меня, она сделает тебя Придворным Шутом.
— Придворным Шутом, — повторил Фризи. — Звучит неплохо!
— А если он будет плохо себя вести, то для него всегда найдется яма с плурфом, — пробормотал Норби.
— Мне не хочется мешать вашему веселью, но не забыли ли вы, что мы все еще находимся в параллельной Вселенной? — спросил Джефф. — У кого-нибудь есть идея, как нам попасть домой?
— Все очень просто, — отмахнулся Норби. — Точно так же, как мы попали сюда.
— Не так просто, — возразил Рембрандт, — Усовершенствования, позволившие увеличить мощность нашего корабля, имели силу только в нашей Вселенной. Чтобы вернуться, нам придется найти другой источник мощности.
Блиф, слушавшая разговор через Перу, обратилась к присутствующим.
— Даже объединив разумы членов наших экипажей, мы не добьемся успеха, — сказала она. — Нам понадобится помощь всех Твинтасов.
— Как ты рассчитываешь соединить корабль Рембрандта с Твинтасами? — спросил Джефф.
— Ты не понимаешь. Я имею в виду всю популяцию Твинтасов в этой Вселенной. Они могут связываться друг с другом, планета с планетой, и генерировать огромную энергию, но только если убедить их, что это очень важно. Я спущусь на планету и поговорю с ними.
Рембрандт подался вперед:
— Это опасно!
— Откуда ты знаешь?
— Я догадался, поскольку вы не делали этого раньше, даже для того, чтобы спастись от Секты Хозяев.
— Если я соединю ваши корабли с Твинтасами на этой планете, а они свяжутся с Твинтасами на других планетах, энергии может оказаться достаточно, чтобы послать вас обратно в вашу Вселенную. А может быть, и нет.
— Ты не сказала, опасно ли это для тебя, — настаивал Рембрандт.
— Не знаю. Твинтаеы — странные существа. Они соглашаются лечить наших больных, но, возможно, они предпочтут, чтобы все мы умерли и перестали докучать им.
— Я поговорю с ними, — сказал Рембрандт, — Со мной отправятся Джефф и Норби.
— Я? — удивился Джефф.
— Мы обладаем воспоминаниями о том Рембрандте, каким он стал в будущем, — пояснил Норби. — Мы знаем его лучше, чем кто-либо еще. Пошли, Джефф!
Джефф и Рембрандт, облаченные в скафандры, последовали за Перой и Блиф. Глайдер Других опустился в центре рощи Твинтасов. Рука Джеффа, обтянутая перчаткой скафандра, прикоснулась к Рембрандту для телепатического контакта.
«Рембрандт, Блиф почему-то напоминает мне тебя».
«Возможно, потому, что среди моих предков были пираты».
«Я не могу этому поверить! Другие так добры…»
«Джефф, история Других была долгой и непростой. В ней есть период тирании, которая в конце концов была уничтожена борцами за свободу, называвшими себя пиратами. Тирания всегда возможна, когда разумные существа становятся слишком многочисленными и могущественными, не успев набраться мудрости».
«Но должно быть, это произошло очень давно. Вы стали мудрыми».
«Теперь у нас достаточно ума, чтобы контролировать свою власть и свои силы. Мы стремимся учиться и развиваться, ибо нет предела совершенству, молодой человек. Никогда не удовлетворяйся достигнутым. Я узнал от Норби, что Уродины, покорившие нашу Вселенную в ложном будущем, считали себя всемогущими и неуязвимыми, но в конце концов вымерли все до единого. Никто не может претендовать на всемогущество.
