Райли искренне растерялся, но Кортни только раздраженно вздохнула, не желая ничего объяснять.
— Кажется, ты собирался что-то сказать. Или я ошибаюсь?
Скажи, что ты вел себя, как дурак, что ты недостоин моей любви. Скажи, что без меня твоя жизнь пуста! — мысленно взмолилась Кортни. Но, даже если Райли скажет все это, что потом? Предполагается, что она должна простить ему свое разбитое сердце? Или он ждет, что она бросится ему на шею, радуясь уже тому, что он соизволил с ней заговорить? Сможет ли она когда-нибудь снова ему довериться? Откуда ей знать, что он не причинит ей боль снова?
Райли в три шага пересек разделяющее их расстояние, и Кортни впервые посмотрела на него внимательно. Весь ее гнев тут же куда-то улетучился. Сказать, что Райли выглядел измученным, значило бы ничего не сказать. В его синих глазах не было обычного блеска, на губах, которые Кортни так нравилось целовать, не было ни намека на улыбку, он выглядел так, словно потерял лучшего друга. Кортни вспомнила, что именно это и случилось.
— Я слышала про Гибсона, — сказала она. — Мне очень жаль.
Райли засунул руки в карманы брюк и уставился в пол.
— Спасибо за сочувствие. Тяжелый был день.
Он рассказал Кортни о том, как погиб Алек, о том, как они с Хэлом привезли Деборе страшную весть, что ее муж больше не вернется домой. Кортни внимательно слушала, ощущая боль Райли, как свою, и с каждым его словом стена, которой она окружила свое израненное сердце, постепенно рушилась, в конце концов от нее ничего не осталось.
Закончив свой рассказ, Райли посмотрел ей в глаза.
— Кортни, я был неправ.
— В чем?
— Во всем.
— Серьезно? — Теперь, когда Райли разрушил ее защиту, Кортни старалась уберечь себя от новой боли всеми средствами, которые еще остались в ее распоряжении. — И что же привело тебя к этому невиданному заключению?
Райли коснулся ее щеки своими теплыми пальцами.
— Я по тебе скучал.
Я тоже! Кортни едва сдержалась, чтобы не произнести эти слова вслух.
— Говорят, если человеку скучно, ему стоит завести кошку. Подумай над этим.
Губы Райли тронула даже не улыбка, а легкий намек на улыбку. Он погладил пальцем подбородок Кортни и сказал:
— Ты была права.
— В чем? — изумилась Кортни.
— Во всем.
Кортни начинала уже надоедать эта игра словами.
— Если можно, поконкретнее.
— Ты была права насчет того, что я трус. — Райли опустил руку и сплел свои пальцы с пальцами Кортни. — Я действительно боялся. Мне и сейчас страшно, потому что я так тебя люблю, что даже больно. — Он приложил ее ладонь к своему сердцу. — Вот здесь. Я тебя люблю, и меня это чертовски пугает, но я готов жить со своим страхом, это лучше, чем жить без тебя. Жизнь без тебя — это не жизнь.
Кортни безоговорочно поверила Райли, но ей не хотелось, чтобы он так легко отделался.
— Ты меня обидел.
Райли действительно причинил ей боль, но это ничего не меняло, она по-прежнему его любила. Кортни навсегда отдала свое сердце Райли, и не в ее силах вернуть его обратно. Райли сумел пробиться сквозь ее защитный панцирь, он так уверенно завладел ее душой и сердцем, словно имел на них право.
— Я знаю и прошу у тебя прощения.
Райли легко коснулся губами ее губ — так нежно, что Кортни чуть не расплакалась.
— Кортни, прости меня. Я готов всю жизнь искупать свою вину. Честное слово.
Кортни не могла произнести ни слова.
— Любимая, скажи что-нибудь.
Вместо ответа Кортни обняла его за шею, прижалась к нему и поцеловала, вложив в поцелуй всю свою любовь и нежность.
— Кортни? — послышался от двери неуверенный голос Мартины. — Барбара спрашивает, ты простила этого молодого человека или тебе принести ружье?
— Передайте Барбаре, что этот молодой человек покорен, — со смехом ответил за Кортни Райли. — И несказанно счастлив.
— Она его простила! — крикнула Мартина в глубь дома.
Щелкнул выключатель, на террасе стало темно. Чтобы не мешать влюбленным, Мартина тактично закрыла дверь. Кортни придвинулась к Райли еще ближе и сказала с напускной серьезностью:
— А теперь я хотела бы узнать поподробнее, как именно ты собираешься заглаживать свою вину.
Райли усмехнулся и коснулся губами нежной кожи за ухом Кортни.
— Начало многообещающее… — пробормотала Кортни, и это была ее последняя связная мысль.
