грести? - не выдержал Иван.
- Можно, - уверенно сказал Курила Артамонов. Был он высок, плечист и бородат. Тридцать рублей по государеву указу за бороду не платил, а потому и не сбривал; А не платил пошлины за бороду по личному распоряжению Петра Алексеевича. Коли правила есть, так и исключения из них обязательно будут. Еще, глядишь, и в чем пожалуют. За поясом у Курилы Артамонова был небольшой плотницкий топорик, и до того острый, что воздух надвое резал. - При разумном командирстве не только грести, ими править можно. Скажем, левая сторона табань, а правая свое загребает. И - наоборот, коли нужда в том возникнет.
Яков присел, пощупал мокрые доски тесно подогнанной обшивы, тронул пальцами холодные и уже тронутые ржавчиной обручи, опоясывающие подводку. Ни дать ни взять бочка близ причала плавает. Вода была прозрачной, и сквозь нее проглядывались уступчатые рыбьи плавники в нижней части бочки. Плавники не давали подводке крутиться. С обеих сторон дубового корпуса в воду уходило по три прочных, средней толщины пеньковых канатика, наматывающихся на вытянутые вдоль судна барабаны.
Яков вытер мокрые пальцы о панталоны, выпрямился.
- А как же подводка держится на глубине? Почему не всплывает пробкою или же, наоборот, - не тонет безвозвратно и гибельно для своего экипажу? - спросил он.
- Хитростью своей, - объяснил кораблестроитель. - Устроена подводка так, что с обеих сторон имеет привязанные на пеньковых канатах грузы. Грузы эти распределены так хитро, что при поднимании их к бортам подводки она погружается в глубину, но лишь до некоторых пор, что и позволяет ей на оной глубине двигаться. В верхней части располагается также бочонок, коий хитрым устройством, словно рыбий пузырь, надувается воздухом, а при нужде и водой заполняется. При всплытии же необходимо распустить канаты и дать грузам лечь на морское дно, после чего надуть лодочный пузырь, и тогда подлодка всплывает до потребного положения. Сие достигается командами: 'Груз на дно!' или, напротив: 'Груз на борт!', а также нажатием рычага, для наглядности окрашенного суриком.
Иван покрутил головой.
- Эх, братец, - сказал он с невеселой ухмылкою. - Люди тонуть боятся, а мы собственной волей в живые утопленники записываемся...
Тут Мягков, конечно, грешил против правды. По своей воле, несмотря на всю свою отчаянность, он бы в эту самую подводку в жизни не полез, но что делать, коли тайный указ государя того требовал?
Маркел Плисецкий меж тем сноровисто раскрутил винт и открыл овальную дверь, ведущую в самые недра диковинного корабля.
- Прошу, господа мичмана! - пригласил он. Полковник Востроухов в подводку лезть желания не изъявил, сказал, что ему и на берегу хорошо, а в командование этой утлой лодчонкой никто ему, по счастию, указания не давал.
В трюме подводки оказалось неожиданно просторно. С каждого борта стояло по три дубовых скамьи, напрочь приклепанных к днищу судна. Из вогнутых стенок против каждой скамьи торчали рукояти весел, закрепленных в дубовой толстой доске хитрым шарниром. В круглые окошки чуть заглядывала вода, и видно было, как глупо тычутся в прозрачные стекла шустрые мальки. Там, где над корпусом возвышался дубовый бочонок, можно было стоять в полный рост и даже заглянуть в диковинную подзорную трубу, в которую, как оказалось, прекрасно был виден палисад, отгораживающий причал от остальной части верфи.
Чуть в сторону закреплен небольшой круглый столик, навроде ломбардного. По столику небрежно разбросаны навигационные карты, врезан канделябр. Рядом легкая и удобная резная скамья, которая ничем и никак не могла бы помешать гребцам. Выделялся резной штурвал. Чуть в стороне от стола на стене обнаруживались компас и барометр.
Вдоль бортов на нешироких и хитро устроенных полках стояли в ряд пузатенькие бочата с круглыми отверстиями в каждом клинышке.
- А это что за диво? - поинтересовался Яков.
- Сие есть великая тайна. В нем суть изобретения. Вещество, которое в банках содержится, освежает воздух и делает его пригодным для длительного дыхания. Оный же состав, разлагаясь, дополнительно дает экипажу изрядное количество такового воздуха, что позволяет подводке скрываться в глубинах морских по семь и более часов. Достаточное время для того, чтобы свершить необходимое действо для поражения вражьего корабля или для тайной вылазки в самые тылы неприятеля.
Иван недоверчиво хмыкнул, наклонился к круглому стеклу и постучал по нему пальцем, стараясь привлечь внимание шустрых мальков.
Яков, примеряясь, сел за стол.
- А это что, тоже дверь? - указал он пальцем на плотно подогнанный овал на юте подводки.
- Сие есть минная камера, господин мичман, - сказал Курила. - Помимо размещенных там зарядов, имеется камора, которая служит для выпуска пловца под водой. Пловец, выходя в воду, буравчиком высверливает в днище вражьего судна отверстие, в коие крепит особый крюк, на котором подвешивается мина.
- А как же у сего заряда запал поджигать? - недоверчиво спросил Яков. Нешто пороховой шнур под водой горит?
Курила с достоинством кивнул.
- Сие есть вторая великая тайна. Шнур кольцеобразно уложен внутри заряда и загорается, когда пловец дергает за выступающее из мины кресало. Тогда внутри заряда происходит вспышка и возгорается заложенный шнур, в чем пловец, заложивший мину, убеждается посредством заглядывания в специальное окошечко, прозрачной слюдою закрытое. Опасаться нечего, шнур горит вельми долго, и пловец, убедившись, что мина зажжена, все равно успевает отплыть на безопасное расстояние.
- Погоди, погоди, Яшка! - сказал мичман Мягков, что-то сообразив. - Ты, Курила, говоришь о пловце. Но разве может обычный человек достаточное время находиться под водою без дыхания? Да тут быстрее утонешь, нежели вражий корабль просверлишь и мину на его днише укрепишь! Ох, чаю я, в заблуждение вы ввели государя нашего и в напрасную трату казны его ввергли!
Курила Артамонов заносчиво вынес бороду вперед.
- А вот это, господа мичмана, - сказал он, - есть третья великая государственная тайна. Пловец под водою находится не бос, раздет и разут. Пловец находится в кожаной шапке с увеличительными окулярами перед глазами, наподобие тех, что в подзорной трубе имеются, и в шапку эту в достаточном количестве подается воздух с подводки посредством виденного уже вами бочонка с секретным составом. Известно, что сам Александр Македонский спускался на дно морское в специальном колпаке, подолгу сиживал на оном дне, наблюдая за диковинами подводными, и оставался после этого живым и в добром здравии.
Иван с Яковом снова переглянулись.
Корабельщик задумчиво сжал бороду в кулаке, оглядел мичманов и хитро прищурился:
- Дозволено ль спросить, когда господам мичманам вольно будет к обучению пользоваться подводкой приступить?
Иван посмотрел на Якова. Яков скучающим глазом обводил внутреннее убранство подводки. Не иначе решал, стервец, где ему портрет Вареньки Аксаковой- Мимельбах приспособить. По всему выходило, что отвечать на вопрос следовало Ивану.
- Сразу же и приступим, - рубанул граф Мягков. -
