миль от фермы Мак-Грегора. (Если вам придет в голову, что в Техасе ядерные испытания никогда не проводились, то это свидетельствует о двух вещах: во-первых, я вам не сообщаю всего, что знаю, и во- вторых, вы сами много чего не знаете.)
Вряд ли когда-либо за всю историю атомного века так тщательно изучался радиоактивный фон и так скрупулезно анализировались радиоактивные составляющие почвы. Были подняты архивы. Неважно, что они оказались совершенно секретными. К этому времени проекту «Гусыня» придавалось самое первостепенное значение, какое только было возможно.
Изучались даже метеорологические данные, чтобы проследить за поведением ветров во время испытаний.
Выяснились два обстоятельства.
Первое. Радиоактивный фон на ферме был чуть выше нормы. Спешу добавить — не настолько, чтобы причинить какой-нибудь вред. Однако были сведения о том, что в то время, когда родилась на свет Гусыня, ферма была задета краем по меньшей мере двух радиоактивных облаков. Снова спешу добавить, что никакой реальной опасности они не представляли.
Второе, Гусыня, единственная из всех гусей на ферме, по сути дела единственное из всех живых существ на ферме, которых мы смогли исследовать, включая людей, не обнаруживала вообще никакой радиоактивности. Только подумайте: все что угодно обнаруживает следы радиоактивности (это и имеют в виду, когда говорят о радиоактивном фоне). Но Гусыня не обнаруживала никакой радиоактивности.
В декабре 1955 года Финли представил доклад, который можно пересказать следующим образом:
«Гусыня представляет собой результат в высшей степени необычной мутации и родилась в обстановке высокой радиоактивности, которая способствовала мутациям вообще и сделала данную мутацию особенно благоприятной.
Гусыня обладает ферментными системами, способными катализировать различные ядерные реакции. Состоят ли эти системы из одного или нескольких ферментов, неизвестно. О природе этих ферментов тоже ничего неизвестно. Теоретически невозможно объяснить, как могут ферменты катализировать ядерные реакции, поскольку последние связаны с взаимодействиями частиц, на пять порядков более сильными, чем в обычных химических реакциях, которые обычно катализируют ферменты.
Сущность происходящего ядерного процесса состоит в превращении кислорода-18 в золото-197. Кислород-18 изобилует в окружающей среде, присутствует в значительных количествах в воде и во всех органических кормах. Золото-197 выделяется из организма через яичники. Известен один промежуточный продукт реакции — железо-56, а тот факт, что в этом процессе образуется ауремоглобин, позволяет предположить, что в состав участвующего в нем фермента или ферментов входит гем в качестве активной группы.
Значительные усилия были направлены на то, чтобы оценить возможное значение этого процесса для Гусыни. Кислород-18 для нее безвреден, а удаление золота-197 представляет значительные трудности, само оно потенциально ядовито и является причиной ее бесплодия. Синтез золота мог понадобиться для того, чтобы избежать какой-то более серьезной опасности. Такая опасность…»
Когда вы просто читаете об этом в докладе, все это кажется вам таким спокойным и логичным. На самом деле я никогда еще не видел, чтобы человек был так близок к апоплексическому удару и после этого остался в живых, как это удалось Биллингсу, когда он узнал о нашем эксперименте с радиоактивным золотом, о котором я вам уже рассказал — когда мы не обнаружили в Гусыне радиоактивности и отбросили результаты как бессмысленные. Он снова и снова спрашивал, как же это мы могли счесть неважным исчезновение радиоактивности.
— Вы, — кричал он, — ничем не отличаетесь от того новичка-репортера, которого послали дать отчет о великосветском венчании и который, вернувшись, заявил, что писать ему не о чем, потому что жених не явился. Вы скормили Гусыне радиоактивное золото и потеряли его. Мало того, вы не обнаружили в Гусыне никакой естественной радиоактивности. Никакого углерода-14. Никакого калия-40. И вы решили, что это неудача!
Мы начали кормить Гусыню радиоактивными изотопами. Сначала осторожно, но к концу января 1956 года она получала их просто в лошадиных дозах.
Гусыня оставалась нерадиоактивной.
— Все это означает не что иное, — сказал Биллингс, — как то, что этот ядерный процесс в Гусыне, катализируемый ферментами, ухитряется превращать любой нестабильный изотоп в стабильный.
— Это полезно, — заметил я.
— Полезно? Но это же замечательно! Это великолепное защитное средство от опасностей века! Послушайте, при превращении кислорода-18 в золото-197 должно высвобождаться по восемь с чем-то позитронов на атом кислорода. А как только каждый позитрон соединится с электроном, должны испускаться гамма-лучи. Но и гамма-лучи не наблюдаются! Гусыня должна обладать способностью поглощать гамма- излучение без вреда для организма.
Мы облучили Гусыню гамма-лучами. С увеличением дозы у нее было повысилась температура, и мы в панике прекратили опыт. Но это была не лучевая болезнь, а простая лихорадка. Прошел день, температура упала, и Гусыня снова была как новенькая.
— Вы понимаете, что это такое? — вопрошал Биллингс.
— Научное диво, — сказал Финли.
— Боже мой, неужели вы не видите здесь возможности практического применения? Если бы мы могли выяснить механизм этого процесса и воспроизвести его в пробирке, мы получили бы прекрасный метод уничтожения радиоактивных отходов! Самое важное, что не позволяет нам перевести всю экономику на атомную энергию — это мысль о том, что же делать с радиоактивными изотопами, образующимися в ходе реакции. Пропустить их через бассейны с препаратами этого фермента — и все! Стоит нам найти механизм, джентльмены, и можно не беспокоиться о радиоактивных осадках. Мы нашли бы и средство от лучевой болезни. Стоит слегка изменить механизм, и Гусыня сможет вырабатывать любой нужный нам элемент. Как насчет яичной скорлупы из урана-235? Механизм! Механизм!
Он, конечно, мог кричать «Механизм!» сколько угодно. Толку от этого не было.
Все мы сидели сложа руки и уставившись на Гусыню.
Если бы яйца хоть насиживались. Если бы мы могли получить выводок гусей — ядерных реакторов…
— Это должно было случаться и раньше, — сказал Финли. — Легенды о таких птицах должны были на чем-то основываться.
— Может быть, подождем? — предложил Биллингс.
Если бы у нас было стадо таких гусей, мы могли бы разобрать несколько штук на части. Мы могли бы изучить их яичники. Мы могли бы взять срезы тканей и приготовить гомогенаты.
Из этого могло бы ничего не выйти. Ткани биопсии печени не реагировали на кислород-18, в какие бы условия мы их ни помещали.
Но мы могли бы извлечь печень целиком. Мы могли бы исследовать неповрежденных зародышей, проследить, как у зародыша развивается этот механизм.
Но у нас была только одна Гусыня и мы не могли сделать ничего подобного.
Мы не осмеливались зарезать Гусыню, Которая Несла Золотые Яйца.
Тайна была заключена в печенке этой толстой Гусыни.
Печенка толстой Гусыни! Для нас это было не просто сырье для приготовления знаменитого паштета из гусиной печенки — дело было куда серьезнее.
Невис задумчиво произнес:
— Нужна идея. Какой-нибудь радикальный выход из положения. Какая-нибудь решающая мысль.
— Легко сказать, — уныло отозвался Биллингс.
Сделав жалкую попытку пошутить, я предложил:
— Может быть, дать объявление в газетах?
И тут мне пришла в голову идея.
— Научная фантастика! — воскликнул я.
— Что? — переспросил Финли.
— Послушайте, научно-фантастические журналы печатают статьи-мистификации. Читатели
