— Ну и Бог с ним!
— А как же Огастес?
— Ну его к черту!
— Он очень хочет поехать.
— Пикнет, дам в глаз, — сообщил Стэнвуд и улетел, как фея. Лорд Шортлендс, способный во всем разобраться, если дашь ему время, спросил на всякий случай:
— То есть вы поедете в замок вместо Кобболда?
— Вот именно.
— Как будто вы — это он?
— Да.
— Но, Господи…
— Что такое?
— Терри же вас знает. Что там, она и его знает! Они ходили в кафе.
— Я это учел. Положимся на ее любовь к вам.
— Ой, верно! Она ничего не скажет.
— Но все же лучше ее предупредить. Позвоните ей.
— Она здесь. Сколько сейчас, полвторого?
— Минута в минуту.
— Тогда она в вестибюле. Мы так договорились.
— Прекрасно. Мне как раз надо бы с ней потолковать. «Нет», видите ли! Эй, что там?
В бар вошел мальчик, обладавший, как все служители отеля, нежным и сладким голосом. Голос этот выпевал:
— Лорд Шо-орт-лендс! Лорд Шо-орт-лендс! Пятый граф посмотрел на Майка.
— Это он меня?
— Естественно.
— Эй, мальчик!
— Лорд Шортлендс, милорд? Вас к телефону.
— Кто бы это мог быть? — пробормотал граф.
— Пойдите и узнайте, — посоветовал Майк, — а я пока что потолкую с Терри. Вы не возражаете, если я намылю ей голову?
— А? Что?
— «Нет», видите ли! — сурово сказал красавец.
Глава VII
Поскольку отель «Баррибо» — пристанище богатых, а богатые почти всегда противны, вестибюль в 13.30 являл собой неприятное зрелище. Глаз отдыхал только на Терри в новой шляпе. Сидела она (Терри, не шляпа) между двумя финансистами с четырьмя подбородками на каждого, и Майк возвестил о себе, громко крикнув: «Эхей!» Подскочив на полфута, она недоверчиво воззрилась на него.
— Это вы?
— Нет, не так, — сказал он. — Надо закатить глаза и схватиться за сердце. «Это
— Да, в вас есть что-то овечье. Конечно, я рада вас видеть.
— Еще бы!
— Как вы узнали, что я здесь?
— Ваш отец сказал.
— Вы с ним встретились?
— Да, недавно.
— Поистине тесен мир.
— Чему вы удивляетесь? Я вошел в бар, он там сидел, как же мы могли не встретиться?
— Он был в хорошем настроении? Я имею в виду, до вашей встречи.
— Вполне.
— Не слишком разрезвился?
— Нет.
— Понимаете, сегодня у него праздник. Я не совсем спокойна, когда он сидит в баре.
— Сидел он не так уж долго. Его позвали к телефону.
— К телефону?
— Да. А что?
— Кто ему может звонить?
— Не спрашивайте, мы с ним едва знакомы.
— Я хочу сказать, никто не знает, что он здесь. Кроме нас, конечно.
— Значит, звонили из дома. Вот что, переменим тему. Поговорим о моем письме. Хорошо написано, а? Мысли, стиль…
— Да, неплохо.
— Мой друг Огастес тоже так думает. Захожу, а он его читает. «Здорово! — сказал он, хотя вообще- то суров. — Мне больше всего нравится композиция. А слог! Камень растопит». «Ну, это ее проймет», — думал я, когда лизал марку, но, видимо, ошибся. Или ваш отец неточно передал ваши слова. Вернее, одно слово: «Нет».
— Точно. Именно это я и просила сказать вам.
— Со всей возможной деликатностью?
— Не с грубостью же!
— Естественно. Значит, вы за меня не выйдете?
— Да, не выйду.
— Это
— Не отчаиваетесь?
— Ни капельки. Терпение и труд, знаете ли. Буду ходить за вами, смотреть, и однажды мой пристальный взгляд сделает свое дело. Представьте себе собаку. Она клянчит еду. Вы думаете: «Ничего не дам, ей же вредно». Но она смотрит, смотрит — и вы сдаетесь. Кстати, о браках. Ваш отец сказал, что он хочет жениться на кухарке. Я не возражаю.
— Ох, Шорти, Шорти! Так я и знала, нельзя его пускать в Лондон с кучей денег. Душу выложил, да? Вы уж его не выдавайте.
— Что вы, как можно!
— Если Адела услышит, она его заест.
— От меня — не услышит. Я скрытен, как шпион.
— Это хорошо. А теперь откройте мне, почему вы здесь. Свидание с девицей?
— О, нет. Со Стэнвудом Коббоддом.
— Правда? Добрый старый Стэнвуд!
— Золотые слова. Он ведь нас свел. Помните? Вы сидели в малом зале, он вам рассказывал про Стокершу, и тут появился я. «Господи, — сказал я себе, — да это же Терри!»
— И угадали?
— Да.
— Что же тут такого?
— А что вам еще нужно? Блистательный сюжет.
— Стэнвуд вам сказал, что он к нам едет?
— Он не едет.
— Едет, не сомневайтесь. Мы везем его с собой. Его отец прислал Шорти телеграмму…
