Вольфганг Фролих — бывший член ультраправой австрийской партии FPO, изгнанный оттуда в 1994 году. Он был осужден за рассылку писем членам австрийского парламента и папе римскому Бенедикту IV, в которых называл геноцид евреев «сатанинской ложью». В 2003 году после двух лет тюремного заключения Фролих был неожиданно освобожден и признан полностью невиновным в содеянном.
14 января суд Вены приговорил члена городского совета 56-летнего Вольфганга Фролиха (Wolfgang Frohlich) к четырем годам тюрьмы за отрицание Холокоста. Кроме того, суд постановил возобновить исполнение предыдущего приговора Фролиху по аналогичным обвинениям. Таким образом, в общей сложности он проведет за решеткой шесть с половиной лет.
В октябре 2009 года 68-летний британский епископ Ричард Уильямсон был оштрафован немецким судом на 12 тысяч евро за отрицание Холокоста в интервью, которое он дал шведскому телевидению: «Исторические свидетельства говорят против того, что 6 млн евреев были посажены в газовые камеры в рамках преднамеренно проводимого геноцида Адольфом Гитлером».
Выдвинуто судебное обвинение против австрийского писателя Герда Хонсика. Литератору ставится в вину защита и восхваление нацистской Германии, а также публичное отрицание Холокоста.
Хонсик написал книгу «Гитлер невиновен?», в которой он попытался обосновать некоторые преступления нацистской эпохи. 68-летний писатель также обвиняется в содействии нацистской пропаганде. Оба эти параграфа являются в Австрии уголовно наказуемыми. Он уже был осужден в 1992 году, но бежал в Испанию, где был арестован в октябре 2007 года.
В случае вынесения обвинительного приговора Хонсику грозит до двадцати лет тюремного заключения. Кроме того, 68-летний писатель обвиняется в содействии нацистской пропаганде. Оба эти параграфа являются в Австрии уголовно наказуемыми.
Немецкий химик Гермар Рудольф был депортирован из США в кандалах и получил в Штутгарте 14 месяцев тюрьмы за «подстрекательство населения» и «осквернение памяти умерших». Отпущенный в последние месяцы срока, он уехал в США. Опять вернули в Германию, в кандалах, дали пять лет.
Само по себе введение карательных санкций — очень подозрительно. Все знают, что лошади едят овес, а Волга впадает в Каспийское море. Но стоит ввести уголовное преследование за отрицание этих фактов, и тут же возникает подозрение: а вдруг Волга впадает вовсе не в Каспийское море, а в Тихий океан? А может, лошади едят свежее мясо? Ведь если лошади и правда едят овес, какой смысл наказывать за незнание этого факта? Пойди да покажи.
В общем, еще неизвестно, на что в большей степени работает карательная практика международной борьбы с «ревизионистами». Очень может статься, она как раз создает «мучеников идеи» и одновременно будит жгучий интерес: а как-то там на самом деле было с газовыми камерами? Очевидно ведь, что с ними что-то не в порядке, иначе за сомнения никто никого не карал бы.
Во-первых, тем, что они, как юродивые, говорят о том, о чем боятся, не смеют или не решаются заговорить очень многие. Дело не только в действии законов, карающих за попытку обсуждать Холокост. Общественность во всем мире настроена таким образом, что любая попытка отнестись к преступлениям нацистов объективно и без эмоций тут же воспринимается не содержательно, а эмоционально. Даже если никто не орет «нацист!», не хохочет, как гиена, и не фыркает от возмущения, — присутствующие будут относиться к сказанному в первую очередь как к источнику эмоций. Или как к политическому действию: «А! Ты за нацистов, да?!»
Точно так же и попытки анализировать число убитых, условия содержания в концлагерях или судьбы конкретных людей тут же наталкиваются на чисто эмоциональное сопротивление. Или трактуются как стремление «преуменьшить страдания несчастных жертв», «сыграть на руку» их мучителям. И вообще, вы за кого?!
Так вот, ценность движения «ревизионистов» в том, что они уводят обсуждение истории Второй мировой войны, нацистского режима, Холокоста, поведения в нем политических сил из пласта эмоциональных завываний в пласт рационального обсуждения. Не «немецко-фашистские захватчики совершили невероятные зверства, залили землю кровью невинных людей!!!», а «батальон СС номер такой-то расстрелял 26 евреев 14 мая 1942 года». И из пласта политического в пласт научный. Не «на кого этот факт работает?», а «твердо ли установлен этот факт?».
«Ревизионисты» занимаются скучной прозой. Они выясняют, что на самом деле происходило в тех или иных местах, кто именно и что именно совершил… или не совершал.
Независимо от правоты «ревизионистов» и от двигающих ими мотивов, мир от их деятельности становится трезвее и разумнее. Это радует.
Во-вторых, «ревизионисты» показывают явные несуразности в истории Второй мировой войны и Холокоста. А этих несуразностей гораздо больше, чем хотелось бы.
Слабые места «ревизионистов» — отказ верить даже в твердо установленные факты преступлений нацистов. И в этом смысле их самым слабым местом становится история Второй мировой войны в Восточной Европе, особенно в СССР. Они ухитряются отрицать или, по крайней мере, сомневаться в существовании Бабьего Яра и вообще всех массовых расстрелов.
Гибель евреев на Востоке они описывают примерно так: «Евреи умирали в гетто и лагерях в основном от болезней и истощения, а в последние месяцы войны также от голода. Они гибли во время бессмысленной эвакуации лагерей на Востоке перед приходом советских войск, при жестоком уничтожении Варшавского гетто и при репрессиях на Восточном фронте. Часто комиссаров, т. е. политруков-коммунистов, ликвидировали сразу после сдачи в плен. Сразу расстреливали или вешали также захваченных партизан. Наконец, практиковались расстрелы заложников в качестве возмездия за нападения на немецких солдат»{32}.
Бывают утверждения и «круче». Например, о том, что не было никакого еврейского расстрела в Бабьем Яру, а в этом овраге нацисты убили сотню «сопротивленцев», украинских патриотов{33}.
Такие примеры создают «ревизионистам» репутацию не очень адекватных людей.
«Ревизионисты» воюют уперто и яростно, спор уже явно идет не за какие-то научные достижения. Возможно, их упертость вызвана к жизни упорным желанием не лучшей части евреев любой ценой доказывать свою исключительность (при полном отсутствии интереса к страданиям всех остальных).
Логично: если одни упорно преувеличивают свои потери и страдания, изо всех сил пытаются представить их чем-то исключительным, уникальным, стремятся вызвать у всех остальных комплекс вины, то ведь этому хочется сопротивляться.
Из полутора… может быть, даже из одного миллиона покойников сделали шесть… А мы сделаем полмиллиона! Или вообще двести тысяч! «Нас» превращают в неисправимых чудовищ, заставляя весь народ и через полвека платить за преступления 1 % поколения дедов…
А мы постараемся доказать, что жертвы «сами виноваты», и возложим на «них» такой же комплекс коллективной вины, какой «они» изо всех сил стараются натянуть на «нас».
Но не только в этом дело… Во время Международной тегеранской конференции «Обзор Холокоста: глобальное видение», проведенной 11–12 декабря 2006 года Министерством иностранных дел Ирана и специальным Институтом политических и международных исследований, очень четко звучала тема интеллектуальной и духовной свободы.
Статьи Питера Топфера «Спасите Запад!»{34}, Герберта Шаллера «Уголовные преследования ревизионистов с точки зрения адвоката» {35}, Дэвида Дьюка «Свобода слова и холокост»{36}, Брэдли Смита «Американский профессорский класс и ревизионизм»{37} — это крик души европейцев. Законы, запрещающие «мнения», «знания» или право их высказывать, — жесточайшее наступление на самые фундаментальные ценности европейской цивилизации.
Впрочем, пора выяснить — а откуда вообще идут утверждения, что евреев погибло именно 6
