ними. Благодаря желтоглазым живущие ныне поколения могли дотронуться до дерева во дворе, а не до растущего из синтетической почвы в ботаническом саду. Они воссоздавали истинные оттенки вкусов фруктов и хлеба, помнили то, что не могли знать в принципе.
- Многие считают, что вы не осознаете то, что творите вокруг себя с помощью энергии кристаллов. – Петя смотрел на девушку, прислонившую ладонь к гладкому ребру глыбы.
- Я читала много статей о них, Петь, в том числе и твоих. Не думаю, что могу ответить на все ваши вопросы, особенно на незаданные. Но ты можешь попробовать.
Петя моргнул, словно ребенок, чувствующий свою вину.
- Почему вы умираете?
Катя нахмурилась, часто заморгала, поджала губы и отвернулась.
- Это неправда, что мы ничего не осознаем… Просто, мы не можем отделить того, что появилось по нашей воле из памяти кристаллов от того, что было до этого. Кристаллы не излучают никакой энергии, это чушь. Они просто… помнят. Я не знаю что в моей памяти истинно мое. Не знаю, как появляется что-то новое во мне и вокруг меня. Все это живет внутри, все это существовало веками, тысячелетиями. Я… мы не можем отделить это от нынешнего мира…
Катя замолчала, и молодой человек нетерпеливо вздохнул. Девушка снова не сдержалась и по щеке скатилась слезинка. Она улыбнулась.
- Мы умираем, потому что слишком слабы. Творить – тяжело.
- Откуда они взялись, ты знаешь?
- Конечно, знаю. – Улыбка стала еще грустнее, и на мгновение Петю пробрал озноб от той укоризны, что появилась в ее взгляде. – И ты знаешь, и все знают… - Она замолчала. Минуту или две Кристальное поле наполняли звук и пар их дыханий. Потом произнесла два слова, и голос был звонок, надрывист, будто кристален. Она сдерживалась, чтобы не зарыдать. – Земля плачет!
- Мы почти убили ее, Петя. То, что земля перестала родить, это не наказание планеты, это не экологическая катастрофа, это просто начало конца. Она умирает, и это – Катя снова дотронулась до кристалла, - это слёзы Земли. В предсмертных судорогах она вспоминает, как жила и творила. Через нас она показывает это живущим. Но как всегда – без толку. Мне так жаль, Петя! – Девушка не сдержалась, и губы скривились в приступе рыдания. – Мне так жаль, но я ничем не могу помочь ни вам, ни Ей… Я хочу лишь умереть, чтобы не видеть этого, не знать, не чувствовать…
Молодой человек отвернулся и прикрыл глаза ладонью. Горло сдавило щипцами боли. «Она сумасшедшая, просто еще одна сумасшедшая желтоглазая больная» - быстро подумал он и проморгал слезы.
- Ты ведь не напишешь об этом. – Услышал он голос Кати, ставший неестественно спокойным. – Тебе тоже слишком стыдно это писать.
- Пойдем. – Петя быстро направился к краю поля, не оглядываясь на приятельницу. Катя поспевала следом, продолжая шмыгать носом.
- Макс – кто он? – Заведя машину, Петя обернулся назад, чтобы проверить дорогу.
- Мы познакомились в институте. На третьем курсе поженились. Сейчас работает главным инженером в подразделении «Воздух+», обеспечивающей контроль над кондиционерами по Москве и области.
***
***
Петя больше не смотрел на бывшую одноклассницу, опасаясь встретиться с ней взглядом. Около двадцати минут они ехали молча. Катя смотрела в окно.
- Удивительно, что так мало машин.
- Да, пожалуй. – Тихо согласился Петя. - Кать, ты прости меня. – Помолчав, произнес он.
- За что? – Девушка растерянно посмотрела на приятеля.
- Да, за все. – Петя потупил взгляд и крепче сжал руль.
Продолжать он не собирался, было слишком тяжело. Просто ему было очень важно попросить прощения перед ней, Катькой. За то, что он будет жить, когда ее не станет; за то, что не напишет сказанного ей; за то, что боится ее и жалеет, хотя сам достоин жалости за свою трусость. Горло Пети сдавливала неведомая вина, и держать себя в руках было трудно. О том, что услышал, думать он не хотел. «Да, мы знаем… И что? Что мы можем изменить?» - Такие приблизительно были его мысли, когда Катя вскрикнула и уперлась руками в бардачок.
- Я поняла!
- Что? – Петя испуганно посмотрел на девушку.
- Останови! Я поняла! Да, останови же машину! – Катя схватила Петю за плечо. Он начал резко тормозить и съехал на обочину. Катя смотрела на него широко открытыми выразительными желтыми глазами. На мгновение он поймал себя на том, что действительно боится ее.
- Мы можем все изменить!
- Что изменить?
- Все! – Катя выбралась из машины и глубоко вдохнула. Буквально в двух километрах стояла одна из озонирующих кондиционных установок. – Ты понимаешь, мы такие же, как вы! Мы не изменились!
Петя неловко, будто в мыслях, прикоснулся к лицу, потом одернул руку и уставился на приятельницу. «Вот, теперь точно свихнулась» - говорил его взгляд, и Катя сморщила лоб.
- Я же говорю: кристаллы – это только память… Творим мы сами, они дают нам лишь знание! Знание того, что было и что может человек… Петя, пожалуйста, поверь мне!
- Я верю, верю.
- Я не сошла с ума! Пожалуйста, поверь мне! – Катя скулила от беспомощности. – Ты должен написать это… То, что я сейчас скажу, ты должен это написать!
Петя молча ожидал продолжения. Ему было жутко и интересно одновременно. Тема кристаллов всегда его притягивала, да и самой Катьке сложно было отказать. В эти минуты, глядя в пугающие своей неестественностью и отчаяньем глаза, он мог поверить во что угодно, и выполнить любую ее просьбу. Единственным выходом для себя он выбрал убеждение, что она сумасшедшая.
- Пойми одну мысль, это самое важное. Вы и мы - одинаковые!
- Мы не одинаковые…
- Одинаковые! И только если ты и все остальные поймут это, мы сможем все изменить.
- Что изменить, Катя, что?
- Да, ВСЁ!!! – Закричала девушка и развела руки в стороны. – Вот это всё мы сможем изменить. Только все! Все сразу, вместе! Ни я одна, и ни все желтоглазые, только все люди вместе!
- Это невозможно. Ты сама сказала, что Земля умирает. Теперь отказываешься от своих слов?
Катя тяжело вздохнула и села на мокрый грунтовый песок на обочине.
- Встань, простудишься…
- Да, я умру завтра! Какая разница, простужусь я или нет? – Нервно крикнула девушка. Петя было сделал шаг к ней, но замер в нерешительности. Резко отвернулся, отошел на несколько метров вперед. Снова вернулся. Катя с жалостью смотрела на его метания, в глазах стояли слезы. Но только он сам мог решить, будет ли верить ей или нет. Это было очень сложно. Сложнее, чем просто умереть.
- Встань… - Он протянул ей руку. Катя ухватилась и тяжело поднялась. – Сядь туда. – Петя указал на кресло в машине.
