института своей личности в условиях первого этапа большевистского порабощения России, а до него в условиях безвластия эту идею формировал и отшлифовывал «отец» Маркс.
Каждый соцлагерный «вождь» обречен на культ, закономерно вырастающий из семени большевистского «демократического централизма» — основы бытия единоличной власти красных диктаторов. Централизм этот вовсе не демократический. Ничего общего, собственно, с народовластием у него нет. Суть большевистского принципа «демократического централизма» сводится к обеспечению персонализированного централизма власти энного партийца над народом, а не наоборот. Если бы слова коммунистических идеологов о демократическом централизме соответствовали вытекающему из данной формулы содержанию, советская власть в настоящем ее виде просто перестала бы существовать и ни один Сталин — Брежнев не сумел бы руководить страною практически пожизненно. Какое ныне в России «народовластие», какие «выборы» и «демократизм» управления, знают все недовольные рабы КПСС «от Москвы до самых до окраин». Словесная оболочка теоретического обоснования большевистского «демцентрализма» создана для добротного сохранения лженосной сердцевины одного из важнейших средств идеологического одурманивания трудящихся, создана для обмана зрения, в расчете на массовую политическую близорукость участников и жертв коммунистического лицедейства. «Демократический централизм» коммунистической власти выполняет функцию красивой декорации, в тени которой творят свои некрасивые дела единовластвующие наднародные самоизбранники, в исполнении народной воли отнюдь не заинтересованные, ибо эта воля отвергает начисто коммунизм с его марксизмом-ленинизмом. Здравая воля русского народа никогда не создала бы на месте России антинародное государство СССР. Поэтому большевики прежде всего постарались заразить известную часть народа идеей «пролетарского интернационализма», парализовав здравую волю ложью несбыточных обещаний; в числе которых не последнее место занимало обещание «истинно народной власти», построенной на принципе демократического, т. е. народоправного, централизма. Теперь, когда советская власть дожила до пенсионного возраста, попробуйте в нормальной обстановке сказать рабочим, что советская власть — их, родная, что страной правят они, а не «генсек». Хорошо, если ноги окажутся быстры. Ведь фактически под убаюкивающие песенки на тему заботы партии и правительства о благе народа, коммунистическая «номенклатура» обратила трудовой народ в рабство.
Как «сам» Ленин относился к рабочим, можно было бы понять и ранее. Но те, кто понял Ленина вовремя, — либо в Сену кинулись, либо повесились или же спокойно отошли от его темной компании, примкнув к другим охмурителям народного сознания. Впоследствии по приказам «сердобольных» большевистских вождят, почти все перебежчики были физически уничтожены. Спаслись немногие. При советской власти много знать вредно. Власти строго блюдут чистоту обмана, заботясь о том, чтобы в мозги рабов под псевдонимом правды проникала только нужная, проверенная и утвержденная к «ширпотребу» ложь и никакой правдивой информации. Потому и расплодили так чекистскую псарню. Много работы у Феликсовой сволочи. Смотреть надо чуть не за каждым. Извели крестьянство, поубивали почти всех умных людей, запретили трудящимся человеческую жизнь, но сами каждый день по-ленински требуют большой кусок мяса, плюс тысячу других удовольствий.
Не потому ли в обильной землею и богатой всяким природным добром России народ питается чем попало и живет от получки до получки? Колхозы нельзя считать единственной причиной упадка землевладельческого хозяйства и продовольственного кризиса в стране, когда-то являвшейся крупнейшим экспортером зерна и всяческих продуктов питания. Помимо колхозов страну разоряет вся организация большевистского правления во всех сферах жизни — промышленной, торговой, культурной и т. д. Лучшее от плодов труда колхозников идет опять-таки не в желудок простых смертных, а без остатка сжирается жадной до разных дармовых благ «номенклатурой». Трудовому человеку достаются одни объедки и отходы. Слишком уж много дармоедов, и каждого нужно накормить от пуза и упоить до отвала. Ленин говорил о благе народа с единственной целью — обмануть людей, чтобы крепче сесть им на шею. Наш вывод жизнь подтвердила полностью. Видимо, «революция» делалась для тех, кому сейчас живется лучше всех. Ну, а кому сейчас живется на Руси весело и вольготно — известно. Ни крестьян, ни рабочих среди вольготно веселящейся публики вы не отыщете. О забывших серп и молот депутатствующих эккариусах мы здесь не говорим.
Львиную долю своих грехов коммунисты сваливают на капитализм. Напрасно. На деле наличие «чистого» капитализма в ряде промышленно развитых стран сейчас коммунистическим тиранам необходимо как воздух. И наоборот, ультраправые богачи Запада извлекают прямо или косвенно из существования на Востоке соцлагернсй системы рабовладения немалые выгоды. Поэтому реальные хозяева двух «противоборствующих» социальных структур не заинтересованы в полном уничтожении своего внешнего антипода. Разомкнутые крайности лишат их возможности гонять человечество по заколдованному кругу своих эгоистических интересов.
Первокоммунисты пользовались широкой материальной поддержкой крупных капиталистов своего времени отнюдь не случайно [28]. Нам пришлось повторить это в связи с появлением на биографическом горизонте третьего «вождя» некоего Парвуса. Проживая в Мюнхене, Ленин не только полностью изолировал себя от русских эмигрантов из мюнхенской колонии. Он ни разу не встретился ни с одним немецким социал-демократом, что, по-видимому, не способствовало расширению интернациональных связей РСДРП и несколько разрушало завет о соединении пролетариев всех стран в единое коммунистическое стадо. Вероятнее всего, стадо изначально решили поделить пополам. Из расколотой скорлупы пить нектар общей выгоды намного удобнее. Точный перевод лозунга «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» суть: «Разделяй и властвуй!» Вот почему в ряде случаев Ильич Первый в международных связях с левой оппозицией совсем не нуждался. Он принадлежал к оппозиции «организованной», к оппозиции, на которую сделана хорошая ставка.
С кем же встречался «вождь» в Мюнхене? По словам Крупской, Ленин и его семейство «встречались только с Парвусом, жившим неподалеку… в Швабинге, с женой и сынишкой… Тогда Парвус… интересовался русскими делами» [29]. «Минога» права. Ильич нуждался в Парвусе, а Парвус в Ильиче. Взаимный интерес надолго и крепко связал двух заинтересованных в антирусских делах хитрецов. Им было о чем поговорить, о чем договориться. Это были действительно деловые разговоры, содержание которых хранилось и хранится по сей день в глубокой тайне. В курсе «Истории КПСС»
В шушенской ссылке Ильич, валяясь в кровати со своей «Миногой», мечтал о том, что когда-то они примут участие в крупной первомайской демонстрации, возглавляя грандиозное шествие «сознательных» пролетариев. Супругам предоставился случай участия в первой первомайской демонстрации немецких рабочих. Демонстрация была грандиозной, однако Ильич со своей супругой вскоре отделился от демонстрирующих и пошел бродить по Мюнхену в весьма скверном настроении. Сбылись мечты и вдруг — дурное настроение? Надо понимать Ленина. Он должен был идти впереди, возглавлять, руководить, вопить с высокой трибуны, а тут — конфуз. Рабочие пошли за другими «вождями». Ильичу пришлось пристроиться сбоку, никто его не замечал, никто не нес с криками «ура» на трибуну. Супруги обиделись. Ушли. Отомстят потом. А сейчас — в гости к Парвусу.
Господин Гельфанд не был единственным кормильцем революционной семейки. В ряду ленинских содержателей мы видим, например, члена богатейшей московской купеческой династии Николая Шмидта, владевшего к тому же лучшей мебельной фабрикой в России. О получении денег от Шмидта, кроме Ленина и его семейки, знал один Богданов, тогда еще очень друживший с «вождем» и ведавший сбором дани в его казну. В конце концов Шмидт попадает в тюрьму и через год гибнет там при весьма загадочных обстоятельствах. После смерти Шмидта его капиталы переходят в руки Ленина.
Другим многолетним кормильцем Ильича и его партии был известный миллионер Савва Морозов. Савва щедро откупался от большевиков ежемесячной дотацией в две тысячи рублей на издание «Искры» и плюс к тому покрывал многие другие личные расходы и партийные нужды Ильича. После прихода к власти «вождь», в память о друге, приобрел в свои руки подмосковный дворец Морозовых в Горках, где одно время жил и там же умер. Были у Ленина и другие содержатели, масштабом помельче, числом побольше.
