семейному обычаю, из второго имени. – Сью-Сью, это я, Кей-Кей.
Глаза Грейс не дрогнули.
– Сью-Сью, это я. Я вернулась от Салли. Проснись, пока не встала мама. Я хочу пойти на карнавал.
Время застыло на какой-то бесконечной неподвижной точке. В голове Алекс вихрем проносились воспоминания, у нее заныло сердце. Глаза Грейс по-прежнему были закрыты.
– Вставай, Сью-Сью. Я знаю, ты меня слышишь. Хватит притворяться.
В руке Алекс что-то шевельнулось. В кровь хлынул адреналин, но она взглянула на застывшие веки сестры и решила, что ей показалось.
– Кха… кха, – закашлял кто-то.
Алекс оглянулась, подумав, что это Билл или доктор Эндрюс, но в следующее мгновение Грейс вцепилась в ее руку и испустила хриплый крик. Оглянувшись, Алекс увидела, что зеленые глаза сестры широко раскрыты. Она мигнула. В сердце Алекс словно вонзилась острая игла. Она наклонилась к Грейс, зная, что та почти не видит без очков или контактных линз.
– Кей-Кей? – простонала Грейс. – Эфо фы?
– Да, Грейс, это я, – отозвалась Алекс, отбросив прядь волос с затуманенных глаз сестры.
– О Гофподи, – невнятно произнесла Грейс и залилась слезами. – Сава Боху.
Алекс крепко стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Правая часть лица Грейс была парализована, и при каждом слове по ее подбородку текла слюна. Она говорила точно так же, как их дядя Ти-Джей, умерший после серии инсультов, потеряв всякое сходство с человеком, которого они знали раньше.
– Фы… фы тошна састи Джеми, – выдавила сестра.
– Что? Прости, я не поняла.
– Фы тошна састи Джеми! – повторила Грейс, пытаясь подняться с кровати. Она заглядывала куда-то за плечо Алекс.
– С Джеми все в порядке, – произнесла Алекс успокаивающим тоном. – Он едет сюда.
Грейс резко замотала головой.
– Шушай! Шушай ня!
– Я слушаю, Сью-Сью, не волнуйся.
Сестра, собрав все силы, взглянула ей прямо в глаза.
– Ты… долшна… сфасти… Джеми… Гэй-Гэй. Только фы… мофешь… эфо селать.
– Спасти Джеми? От чего?
– От Бива.
– От Билла? – удивилась Алекс, решив, что ослышалась.
Грейс кивнула. Алекс взглянула на нее в изумлении:
– О чем ты? Билл причиняет Джеми какой-то вред?
Слабый кивок.
– Он… эфо селаэт… кога ме-я не бу-эт…
Алекс напряженно вслушивалась в исковерканную речь.
– Что ты имеешь в виду? Какое-то физическое насилие?
Грейс покачала головой.
– Бив… у-ет… ео… ушу…
Алекс прищурилась, словно пытаясь разобрать зашифрованный текст.
– Билл убьет его душу?
Сестра в изнеможении опустила голову.
– Грейс, ты знаешь, я недолюбливаю Билла. Но он хороший отец, разве нет? Я всегда считала его приличным человеком.
Грейс схватила Алекс за руку и затрясла головой.
– Он… шуовище!
По спине Алекс пополз холодок.
– Чудовище? Ты это хотела сказать?
По застывшей щеке Грейс потекли слезы облегчения.
Алекс вгляделась в ее измученные глаза и обернулась через плечо. Билл Феннел все еще беседовал с доктором Эндрюс, но его взгляд был устремлен на Алекс.
– Бив и-ет сю-а? – испуганно спросила Грейс, тщетно пытаясь повернуться в своей постели.
– Нет-нет. Он разговаривает с доктором.
– До-тор… нише-о… не жнает.
– Не знает чего?
– Шшто сдевав Бив.
– О чем ты? Что сделал Билл?
Грейс внезапно подняла руку и, ухватившись за блузку Алекс, приблизила ее голову к своим губам.
– Он… у-ил мня!
Алекс показалось, что по ее жилам заструился жидкий лед. Она откинулась назад и посмотрела в налитые кровью глаза сестры.
– Он убил тебя?
Взгляд Грейс был убедительнее всяких слов.
– Грейс, ты сама не понимаешь, что говоришь.
Полупарализованное лицо сестры изобразило улыбку, которая свидетельствовала: «Отлично понимаю».
– Не может быть. Не в буквальном смысле.
Грейс закрыла глаза, точно готовясь к последней попытке.
– Ты… офна… мо-эшь… его ошштано-ить… Для мня… шлишком… поз-но… Шпаси Джеми… Гэй-Гэй… ради мня…
Алекс покосилась на стеклянную стену. Билл пристально смотрел на нее и уже почти не обращал внимания на доктора. Алекс всегда подозревала, что у Грейс и Билла неудачный брак, но что она вообще знала о браке? Практически ничего. Алекс ухитрилась дожить до тридцати лет, так и не вкусив радости семейных уз. После нескольких служебных связей и романов она приняла наконец предложение, но через три месяца разорвала помолвку, обнаружив, что жених изменял ей с лучшей подругой. Весь ее любовный опыт сводился к избитому клише.
– Сью-Сью, – прошептала она, – почему Билл хотел тебя убить?
– У не-о эсть дру-ая жен-шшина.
– Другая женщина?
Снова искривленная улыбка.
– Же-на сег-да… жнает.
Верно. Когда Алекс обручилась с Питером Ходжем, интуиция подсказывала ей, что в их отношениях есть трещина. Еще не зная фактов, она уже не сомневалась, что ее обманывают. Будь у Алекс такое же чутье на преступников, она бы давно стала не переговорщиком, а начальником отдела. «Поправка, – одернула она себя. – Уже не переговорщиком – простым агентом».
– Если Билл хотел быть с другой женщиной, то почему он просто с тобой не развелся?
– Деин-ги… чшертовы деин-ги. Бив потеряв бы ми-ионы… Мо-эт быть, пьять ми-ионов…
Алекс ошеломленно откинулась на стуле. В последнее время дела у Билла шли неплохо, но она понятия не имела, что он настолько богат. Тогда какого черта Грейс работала в начальной школе? «Потому что ей это нравится, – ответила она себе. – Она не может без работы».
Грейс закрыла глаза, будто разговор вытянул из нее все силы.
– Вид-ишь… я… опе-эдила… маму, – пролепетала она. – Я буду шшдать… ее… в раю. – Улыбка осветила здоровую часть лица. – Иэ-сли… ту-да… попа-ду…
– Конечно, попадешь, золотко мое, – пробормотала Алекс, поднеся к лицу кулак и крепко прижав его к губам.
– Господи, смотрите, доктор Эндрюс! – громыхнул за спиной бас Билла Феннела. – Она сейчас встанет
