разработавший, как и немецкий ученый Готфрид
На практике*
Впервые — в «Журнале для всех», 1903, № 10.
Рассказ написан на автобиографической основе, — в нем автор повествует о своей работе на железной дороге в Бессарабии в 1876 году в качестве студента-практиканта.
Предварительный набросок рассказа фигурирует в ранней редакции «Студентов»; готовя текст повести для издания 1898 года, Гарин снял этот эпизод и переработал его в самостоятельное произведение.
В свою очередь образы и мотивы этого рассказа в новой уже концепции позднее вошли в ткань повествования «Инженеров».
Рассказ «На практике» был отмечен критиком В. Кранихфельдом как «задушевно и тепло» написанное произведение, показывающее не только каторжность труда машинистов, но и тягу простого человека из рабочей среды к книге, к знанию («Образование», 1903, № 11).
В 1904 году рассказ вышел отдельным изданием в серии «Библиотека для всех», № 1 (это издание представляет собой перепечатку журнального текста).
В ИРЛИ хранится неполный черновой автограф этого произведения с пропусками и в этой уцелевшей части текста. Кончается он недописанной фразой: «Ни свистков, ни стука щелкавшихся друг о друга вагонов, стука по» (стр. 579); продолжение автографа не сохранилось.
Сопоставление автографа и журнального текста показывает, что, вероятно, имелся еще машинописный экземпляр рукописи (это заставляет предполагать сделанная Гариным пометка на рукописи: «Черновик напечата» (окончание неразборчиво), правленный автором при подготовке текста для журнальной публикации; возможно также, что текст правился в корректуре. При правке стилистически улучшены фразы, произведена замена ряда слов, сделаны вставки и сокращения.
При сопоставлении автографа и журнального текста с текстом собр. соч. изд. «Знание» (т. V, 1908) выявляются случаи, когда текст «Знания» не совпадает с журнальным и не возвращается к автографу, а представляет собой новый вариант — следовательно, существовала еще одна прижизненная публикация этого рассказа, с которой и перепечатало текст «Знание». Возможно также, что был второй экземпляр машинописи с черновой рукописи, подвергнутый авторской правке, так как в тексте «Знания» в написании ряда слов и фраз наблюдается возврат к автографу, минуя журнальный текст, где эти слова и фразы уже исправлены. Так, например, бывшее в автографе слово «старичина» в журнале исправлено на «старина»; в «Знании» — снова «старичина» и т. д.
В публикации «Знания» после фразы: «ревматизм развивается от резкого перехода от жара котла к стуже снаружи» (стр. 587) идет текст (о частой гибели и увечьях поездной прислуги), отсутствующий в журнале, от слов: «И никуда не годный работник выбрасывается» (стр. 587), кончая: «читаем мы об этом в газетах» (стр. 588).
Журнальный текст кончается эпизодом встречи рассказчика, уже ставшего инженером, с машинистом Григорьевым, уволенным с работы. В тексте же «Знания» после фразы «А теперь я жалел и завидовал счастливцу кузнецу» (стр. 590), которой кончается журнальный текст, следует новая, восьмая, глава, повествующая о забастовке железнодорожных рабочих и придающая всему произведению особую социальную остроту. Возможно, что эпизод со стачкой и текст об увечьях на железных дорогах были и в автографе, но не вошли в журнальный текст (и в перепечатку его) по цензурным условиям — установить это не представляется возможным.
Стр. 585.
Бабушка*
Впервые — в журнале «Русское богатство», 1904, № 2.
В ИРЛИ хранится автограф этого произведения, под названием «На богомолье» с пропуском нескольких страниц в середине текста.
Начиная с главы двенадцатой, понаписанному чернилами тексту идут исправления карандашом. По- видимому, это была первая правка рассказа (вернее, его конца), за которой последовала вторая, о чем свидетельствует журнальный текст.
В процессе работы над рассказом замысел его менялся. Как явствует из чернового автографа, по первоначальному замыслу фигура Матрены Карповны должна была занимать в произведении более значительное место: в процессе работы писатель отодвигает ее на второй план; центральным образом становится бабушка, — в соответствии с этим меняется и название рассказа.
Образ бабушки подвергся существенной переработке, свидетельством чему является зачеркнутый в автографе текст. Снято все, что говорило о циничной откровенности и прямолинейности бабушки. Так, переделывался в процессе работы и затем был исключен текст, содержащий разговор бабушки с нянькой (в автографе «мамкой»). После фразы: «— Вижу, вижу, что сохнешь ты, — тяжело вздыхала нянька» (стр. 598) — в автографе (где эта фраза написана несколько иначе: «Мамка тяжело вздохнула.
— Вижу, вижу, что сохнешь ты… О-ох…») шло продолжение, зачеркнутое затем автором:
«Мамка робко покосилась на бабушку. — Есть еще одно средство, да уж и не знаю как и сказывать…
— А ты говори?
Мамка красная как рак смотрела куда-то в угол.
— Помогает, говорят люди, если в бане да банщик чтоб здоровый…
Обожгло бабушку.
— Ну это пустое».
Зачеркнув этот кусок, Гарин пишет далее: «Бабушка только рукой махнула и после этого разговора еще мрачнее стала.
Через три дня бабушка так говорила жене своего внука, зазвав ее в свою горницу и плотно притворив дверь». Но и этот текст он зачеркивает и заменяет его фразой: «Еще прошло некоторое время, и бабушка решилась», которая и вошла в печатный текст (стр. 598).
Внесены существенные изменения и в описание разговора бабушки с Сильвиным. После фразы: «Тоже молился бы [в автографе: „помолился бы“], чтоб такой красавице бог детей дал…» (стр. 602) в автографе было:
«Кто ж мешает? — криво усмехнулась бабушка.
Актер внимательно заглянул бабушке в глаза и заговорил о другом.
Прошло полчаса и к удивлению всех бабушка и актер говорили как свои люди, как старые давнишние знакомые».
В журнальной редакции бабушка показана более умной и тонко действующей в достижении намеченной цели. Высмотрев на пароходе красавца Сильвина, она, говоря словами А. Луначарского, «в разговоре с ним, совершенно приличном… сумела сказать все, что нужно» («Образование», 1904, № 5).
Внесены изменения и в характеристику других образов. В автографе после фразы: «Рядом с нею шагал добродушный, толстый, молодой увалень, ниже ее ростом — ее муж» (стр. 598) — было: «Но он был такой добрый, такой скромный, что и к нему хорошо относились и даже прощали, что он муж такой красавицы».
При подготовке текста к журнальной публикации были сделаны и некоторые другие изменения.
