последний момент телеграмму, предупреждая, что мы «не должны ехать в это время». Телеграмма пришла, когда мы были уже в воздухе, перелетая через полюс из Лос–Анджелеса в Лондон.
Впоследствии нам рассказали, что несколько представителей греческого православного духовенства вместе с должностным лицом греческого правительства активно выступали против нашей поездки в Константинополь и вхождения в Церковь. Они якобы считали, что мы так или иначе «разбавим» православие в Америке до популярной версии древней веры и не будем поддерживать в приходах приверженности к эллинистической культуре. В одном из докладов предполагалось, что мы собираемся «захватывать Церковь».
Большинство членов нашей делегации узнали по пути в Нью–Йорк, что епископ Максим не принимает участия в поездке и мы, возможно, не будем приняты патриархом. Мое настроение было таково, что если нашей миссии и суждено провалиться, все равно, нужно действовать решительно. Мы просто продолжали надеяться на успех.
Нас ждал еще один сюрприз. Мы прибывали в Константинополь во время Рамадана, времени, когда мусульмане постятся весь день, а потом всю ночь едят, пьют и шумят! Где–то около 3 часов ночи они начинают молиться и шумят еще сильнее. В июне так жарко, что если в вашем отеле нет кондиционера, что вы вынуждены держать окна открытыми всю ночь. Поскольку мы находились в одном из старейших отелей в «исторической» части этого древнего города, и поскольку от туалетов исходил отвратительный запах, у нас был ограниченный выбор. В Константинополе вы можете или закрыть окна и не спать из–за жары и запаха, или открыть их и не спать из–за шума. В некоторые ночи бывает так жарко, что вы получаете оба удовольствия одновременно!
В Константинополе к нам присоединялась еще одна ключевая персона: наш сосед доктор Апостолос Афанассакис, глава Классического отделения Калифорнийского университета в Санта–Барбаре. Он проводил год в Критском университете и прилетел в Стамбул, чтобы встретиться с нами. У него были личные друзья как в турецком правительстве, так и в патриархате. Вдобавок к тому, он был блестящим и дипломатичным переводчиком. Его помощь оказалась неоценимой.
Воскресение Пятидесятницы наступило спустя два дня после нашего прибытия. Мы встали рано, добрались до патриархата на заказном автобусе и молились в этот великий праздник в церкви Св. Георгия. Там присутствовал Вселенский патриарх Димитрий с Синодом митрополитов по обе стороны от него. Наша группа в составе около двадцати человек стояла напротив них по другую сторону церкви: одни в отсеках ручной резьбы, другие — на каменном полу. Традиционно продолжительная литургия удлинилась еще больше за счет прекрасных коленопреклоненных молитв Пятидесятницы. У отца Григория Винденбаха был английский перевод службы, и он передавал его нам по кругу, когда мы все вместе стояли на коленях на каменном полу церкви.
После литургии мы получили от патриарха антидор — освященный хлеб. Отец Григорий быстро объяснил по–гречески, кто мы такие. К этому моменту патриарх уже был полностью информирован о нас. Хотя мы знали, что диалог всей нашей группы с патриархом, являвшийся целью нашего визита, крайне маловероятен, мы надеялись, по крайней мере, на краткий визит вежливости. Но и такому визиту не суждено было осуществиться.
Вместо этого патриарх и его Синод митрополитов вышли из церкви, оставив нас в одиночестве. О. Гордон Уолкер взорвался:
— Куда они уходят? — спросил он отца Григория. — Вы считаете, что мы потратили пятьдесят тысяч долларов и проехали тысячи миль, чтобы они повернулись и ушли прочь? Если бы мы были мусульманами, они обращались бы с нами с большим почтением! Отец Григорий, попросите их вернуться и по крайней мере поговорить с нами!
Отец Григорий немедленно отправился за ними и завязал с несколькими из митрополитов оживленный разговор. Несколько минут спустя митрополиты Хризостомос и Варфоломей любезно вернулись, чтобы побеседовать с нами. Они приветствовали нас от имени патриарха, но сообщили, что какой–либо диалог или встреча с ним не может состояться. Они убеждали нас вернуться домой и продолжить разговор там.
Сфотографировав иконостас церкви Св. Георгия, мы направились обратно в автобус. По дороге мы горячо обсуждали происшедшее. Отец Григорий смело пытался сохранить лояльность своим иерархам и старался в то же время понять и утешить нас в нашем разочаровании и огорчении.
В тот же день туристическая компания, которая организовала наше путешествие, наняла частный паром, чтобы свозить нас по Босфорскому проливу к Черному морю и обратно. Почти никто не хотел ехать. Мы были слишком подавлены, чтобы наслаждаться путешествием. Но наш отказ обидел бы людей, запланировавших это мероприятие. Поэтому мы все же решили поехать. Мы хорошо провели время и смягчили свои оскорбленные чувства.
Вечером в это воскресенье мы провели собрание в комнате на крыше отеля, предоставленной для заседаний нашего Синода. Комната была просторной и имела стеклянные стены со всех четырех сторон, через которые открывалась панорама старого Константинополя. В нашу память врезался печальный и в то же время прекрасный вид бесчисленных куполов церквей, давно закрытых турками. Городом какой культуры он должен был быть когда–то!
На заседании нашего синода в тот вечер мы решили сделать последнюю отчаянную попытку увидеться с патриархом или, по крайней мере, его представителями в официальной встрече. Мы попросили доктора Афанассакиса (его фамилия означает «маленький Афанасий») написать от нашего имени обращение к патриарху и лично ему вручить. Несколько человек из нас проработали вместе с ним долгое время до того момента, когда он сначала составил прекрасное письмо на английском, а затем перевел его на блестящий греческий.
В понедельник утром он отправился в патриархат только для того, чтобы узнать, что два митрополита — Хризостомос и Варфоломей — служат литургию в одном из пригородов. Он потратил весь день, ездя на такси по церквам и лично обращаясь к этим людям. В ответ они пригласили нас прислать представителей в патриархат на следующий день, во вторник, для встречи.
Тем временем остальные из нас отправились на огромном пароме на остров Халки, чтобы посетить семинарию, в которой учился архиепископ Максим, и которая много лет назад была закрыта турками. От морской пристани до школы мы добирались на запряженных лошадьми экипажах, и я всегда буду помнить очаровательный вид бухты, открывающийся от семинарии, расположенной на вершине холма. Но еще больше запомнился сердечный прием, оказанный нам митрополитом Максимом, человеком высокого благочестия, доживающим там свои дни в почти полном одиночестве. Семинария, замечательное учреждение с его несравненной библиотекой, содержащей древние книги, написанные унциальным греческим шрифтом, находится под властью турок и более недоступна для использования церковью.
Во вторник утром я выбрал Ричарда Бэлью, который в это время исполнял обязанности епископа Западной епархии ЕПЦ и Гордона Уолкера, являвшегося епископом Восточной епархии, чтобы идти со мной в патриархат. Мы взяли Тома Уэбстера и Марка Данавэя для помощи в переноске многочисленных тяжелых чемоданов с подарками и в фотографировании. Нас сопровождали также доктор Афанассакис и о. Григорий Винденбах в качестве переводчика и посредника.
Доктор Афанассакис выполнил свою работу на совесть. Одночасовая встреча с митрополитами Хризостомосом и Бартоломео была сердечной и теплой. Мы показали им фотографии наших людей и вручили свои подарки, которые включали чек на 3000 долларов. Митрополиты сказали, что деньги будут переданы приюту для сирот около Стамбула. Однако окончательный результат был тем же, что в воскресенье. Никаких существенных указаний или помощи по вхождению в Православную Церковь нам дано не было.
Все, что оставалось сделать — это совершить несколько экскурсионных поездок для осмотра достопримечательностей этого прекрасного и древнего города, включавших остановки во внушающей благоговение Айа Софии и Голубой Мечети. В заключение нашего визита мы отправились в Фессалоники и оттуда в Афины, перед тем, как улететь обратно.
Новое посещение семинарии Святого Креста
Мы приземлились в Бостоне вместо Нью–Йорка, как было запланировано. По любезному приглашению факультета мы решили вернуться в семинарию Святого Креста для проведения собрания
