располагающие всей информацией и готовые выжидать, пока очередной политический кризис не ослабит Империю. Все это не предвещает ничего хорошего!
Тем более что выжидать дальше было уже невозможно. Несмотря на беспрецедентное благополучие, возникшее благодаря промышленности, дани и пиратству, вся Шотла напряглась перед прыжком на горло Империи: аристократы, воины — весь сектор Галактики был одержим одним свирепым желанием. Когда именно они сорвутся с цели — остается только гадать. Военная мощь Империи, несомненно, значительнее, но удастся ли мобилизовать ее вовремя? Не придут ли другие соперничающие империи с радостью на помощь Пенде? Разве нельзя себе представить, что банда бесстрашных оголтелых фанатиков возьмет верх над инертной массой самодовольных офицеров и безразличных наёмников, из которых по большей части и состоит сегодня имперская армия?
Неужели Долгая Ночь действительно уже на пороге?
3
Шотла оказалась во многом похожей на Терру — только чуть больше, чуть дальше от своего солнца, и три маленькие луны были расположены к ней ближе, что вызывало сильные морские приливы. Флэндри представилась возможность детально рассмотреть планету в телескоп — увеличительных экранов на корабле не было, — и он с тщательно скрываемым энтузиазмом ею воспользовался, пристально вглядываясь й очертания континентов на гигантском; величественно вращающемся среди звезд диске.
Планета была еще сравнительно мало заселена, большую ее часть занимали девственные леса и равнины» и лишь изредка мелькали городки и деревни, лепившиеся у высоких стен феодальных замков. Большая часть промышленных предприятий
находилась на других планетах, однако все крупнейшие военные базы размещались на самой Шотле и ее спутниках. Флэндри прикинул, что численность всех шотланов едва ли достигает миллиарда, даже если учесть всех тех, кто занят управлением звездными колониями. Впрочем, это не уменьшает исходящую от них угрозу. Массы слабоумных кретинов не только не дают никаких преимуществ Империи, но скорее от них можно ждать всяческих неприятностей.
Корабли Сердика перестроилась, каждый из капитанов направился в свое владение. Флагман же приземлился на большом поле близ столицы, Ютагара. После помпезной, как обычно, церемонии встречи принц послал за Флэндри.
— Как ты теперь к нам относишься? — спросил он.
— Ваш народ мне очень импонирует, сэр, — сказал террании, — не зря вы говорили мне о сильных и честных людях.
— Значит, ты решил активно помогать нам? — холодно поинтересовался принц.
— Мне, вообще-то, не приходится выбирать, сэр, — пожал плечами Флэндри. — Я в любом случае останусь пленником, если только не сумею завоевать доверие. А единственный путь добиться этого — добровольное сотрудничество.
— А как же твой собственный народ?
— Человек прежде всего хочет жить, сэр. Неспокойное сейчас время.
Сердик с презрением скривил рот.
— Я почему-то был о тебе лучшего мнения, — произнес он, — но, в конце концов, чего можно ждать от представителя человеческой расы? Все вы готовы на любое предательство ради собственной выгоды.
— Разве не этого вы от меня хотели, сэр? — с неподдельным удивлением спросил Флэндри.
— Да-да, все правильно. Идем со мной. Но держись на расстоянии — меня от тебя слегка тошнит.
Они поднялась к огромному серому замку, вознесшему свои витые остроконечные башни над городом, и вскоре Флэндри была предоставлена аудиенция у самого
В огромном слабо освещенном зале, увешанном знаменами и древними щитами, было довольно прохладно, несмотря на несколько пылавших костров. Пеида сидел в конце помещения, кутаясь в шубу и поеживаясь на непомерно большом троне с резными драконами. Он походил на своего старшего сына — та же суровость, те же белесоватые глаза, лишенные, правда, его цепкой проницательности. «Крепкий мужик, — подумал Флэндри, — сильный, безжалостный, но вряд ли большого ума.»
Сердик сел справа от отца. Королева стояла слева, поеживаясь в сырой прохладе зала, а по обеим стенам выстроились гвардейцы. Отблески огня играли на их латах, шлемах и алебардах; они казались ожившей легендой, но, впрочем, Флэндри тут же отметил, что у каждого на поясе был бластер.
Присутствовали также увенчанные сединами генералы и советники, аристократ, явившиеся с визитом, а также несколько младших сыновей Пенды. Некоторые из посетителей были представителями других рас, и отношение к ним было несколько пренебрежительным. Во всяческих зеваках, бардах, танцорах и снующих туда-сюда рабах тоже недостатка не было. Если не принимать во внимание размеры — и исходящую отсюда угрозу, — это был типичный двор повелителя варваров.
Флэндри преклонил колено как полагается, но тут же выпрямился и посмотрел в глаза королю. Его положение было не очень определенным; официально он пленный раб Сердика, а реально — кто? И кем ему суждено стать со временем?
Пенда задал несколько самых тривиальных вопросов, а затем медленно произнес:
— Ты должен будешь побеседовать с присутствующим здесь генералом Нартеофом, главой нашей разведки, и рассказать ему все, что знаешь. Можешь также вносить предложения, если захочешь, но помни, что тайные намерения будут непременно раскрыты и повлекут за собой суровое наказание.
— Я буду честен, ваше величество.
— Разве есть честные терране? — бросил Сердик.
— А вот хотя бы я, — не смущаясь ответил Флэндри. — Пока мне платят, я служу верой и правдой. Так как я уже не нахожусь на содержании у Империи, то ничего не поделаешь — приходится искать нового хозяина.
— Я не уверен, что от тебя будет большая польза, — сказал Пенда.
— Мне кажется, что будет, ваше величество, — смело возразил Флэндри. — Причем даже в мелочах. Вот а этом восхитительно украшенном зале, например, так холодно, что руки немеют и приходится надевать шубу. Я же запросто мог бы показать вашим техникам, как установить отопительную систему, от которой здесь будет тепло как летом,
Пенда вскинул густые брови. Сердик откровенно усмехнулся:
— Типичные терранские фокусы. Неужели мы, отважные охотнике за
Флэндри украдкой посмотрел на присутствующих и отметил на многих лицах разочарование. Улыбнувшись про себя, он решил, что суровые идеалы принца были не очень-то популярны в среде этой варварской аристократии. Если бы они только осмелились…
Осмелилась вставить слово королева, хотя и не очень уверенно:
— Ваше величество, что плохого в том, что будет тепло? Я, например, в последнее время постоянно мерзну.
Флэндри взглянул на нее повнимательнее. Ему уже было кое-что известно о королеве Гунли. Молодая третья жена Пенды была родом из Южной Шотлы, из-за Ютагара; ее соплеменники были несколько более цивилизованны, чем господствующие фритийцы. Она была необычайно хороша собой, с темными густыми волосами и огромными глазами цвета фиалок на нежном лице. В ее фигуре чувствовалась подавленная жизнерадостность; интересно, проклинала ли она судьбу за свою благородную кровь и, вследствие этого, за неизбежный брак по расчету?
Их глаза на какое-то мгновение встретились.
— Не вмешивайся, — сказал Сердик.
Гунли легким движением коснулась ладони Пенды. Король вспыхнул.
— Не смей так говорить со своей королевой, Сердик, — сказал он. — На самом деле этот имперский фокус просто другой, лучший тип костра, который никто не называет роскошью. Мы разрешаем терранину
