— Нет… — выдавил он.
Кловер откинулась, нетерпеливо передернув плечами; вслух она ничего не сказала, но на лице у нее было написано: «Ну естественно, что ты так скажешь, не правда ли?» Мама Блуфилд и Нетти молчали, но явно внимательно прислушивались к разговору.
— Это был настоящий Злой, — сказал Даг. — Мы услышали о нем, когда дозорные из Рейнтри, терпевшие урон, прислали гонца в лагерь Хикори с просьбой о помощи. Мой отряд был отправлен в Рейнтри. Мы выбрали окольный путь, и нам удалось зайти Злому в тыл, как раз когда он гнал глиняных людей и людей-рабов на юг, чтобы напасть на Крестьянскую равнину. Один из моих ребят сумел ударить Злого разделяющим ножом… и прикончить. Я был от него вот на таком расстоянии. — Даг вытянул левую руку. — Злой был уже очень зрелым, очень… э-э… зрелым. — Он обвел взглядом собравшихся и попытался объяснить: — Сильным, умным. Он выглядел почти как человек.
Ни слова о том, как Злой чуть не убил его, или что он был командиром отряда, или что именно он придумал оказавшийся успешным план… Фаун нетерпеливо закусила губу.
«Вот о чем нужно сказать… это важно. Нет, сделай шаг назад, Даг». — Он потер переносицу.
— Прошу прощения. Так много тогда всего случилось, а я объясняю с конца… Прошу прощения. Попробую так. Злые тоже обладают Даром, только гораздо более сильным, чем человеческий. Они целиком состоят из Дара и поглощают его, чтобы жить, чтобы создавать… свое колдовство, глиняных людей, собственные тела… все вообще. Они по-своему безумны. — Лицо Дага неожиданно затуманилось каким-то воспоминанием, о котором Фаун догадаться не могла. — Так и возникает скверна. Это место, где Злой высосал весь Дар из мира, оставив… ну, пустошь. Это очень легко заметить.
— Ну и как она выглядит? — рассудительно поинтересовался Вит.
— Не похоже ни на что другое, — ответил Даг, заработав этим несколько неодобрительных взглядов.
— Не похоже ни на сожженное поле, — пришла ему на помощь Фаун, — ни на ржавчину, гниль или побитые морозом растения, хотя и напоминает все это. Сначала все, что было живым, умирает, потом разваливается, потом рассыпается в прах. Стоит один раз увидеть эту иссохшую серость, и ты никогда ее ни с чем не спутаешь. А для человека, ощущающего Дар, это, как я понимаю, выглядит еще ужаснее.
— Так и есть, — с благодарностью подтвердил Даг.
— Значит, ты это видела, Фаун? — тихо спросила мама Блуфилд.
— Да, дважды. Один раз вокруг логова Злого около Глассфорджа, когда мы еще только встретились с Дагом, а потом в Рейнтри. Когда все кончилось, я объехала окрестности. Даг сильно пострадал в схватке, о чем, как я посмотрю, ничего вам не сказал. — Фаун укоризненно посмотрела на мужа. — Если бы мы все еще оставались в лагере Хикори, он бы еще числился раненым.
— Вам пришлось отправиться в Рейнтри? — спросил Вит с завистью.
Фаун вскинула голову.
— Я видела всю местность, которую осквернил Злой. Я видела, откуда это началось. — Она оглянулась на Дага, проверяя, готов ли он продолжать.
Даг кивнул Фаун и опять приступил к рассказу.
— Дело вот в чем. В последние двадцать — тридцать лет фермеры осваивают земли в Рейнтри к северу от старой границы — то есть к северу от той линии, за которой местные дозорные считают жизнь небезопасной. Или, по крайней мере, не советуют там селиться. Записи дозорных показывают, что Злые возникают чаще к северу от Мертвого озера, понимаете ли, и реже к югу. К югу от реки Грейс они встречаются совсем редко, хотя, к несчастью, не настолько редко, чтобы мы могли перестать патрулировать те районы. Самый последний Злой появился на севере Рейнтри, около городка под названием Гринспринг… практически на окраине.
Фаун кивнула.
— Он вывелся, судя по всему, в расселине в пригородном лесу.
— Понимаете, — продолжал Даг, — между дозорными и жителями Гринспринга были серьезные трения из-за споров о старой границе. Так что когда Злой зародился, никто из горожан не мог опознать ранние признаки. Люди не догадались, что нужно собирать вещички и бежать, и не знали, куда обратиться за помощью. А может быть, им об этом и говорили, да они не поверили. Тут и удача не могла им помочь, потому что в тот момент, когда крестьянин увидел бы опустошение вокруг логова, он скорее всего лишился бы своего Дара или был превращен в раба, — вроде как запутался бы в паутине. Однако народу там было много, и если бы все они знали, чего следует бояться, то, может, кому-нибудь и удалось бы вырваться и поднять тревогу. Вместо этого Злой практически всех их сожрал… и слишком быстро сделался сильным. Я думаю, таких жертв в северном Рейнтри этим летом можно было бы избежать, если бы дозорные и фермеры разговаривали друг с другом.
— Я никогда до тех пор не видела массового захоронения, — тихо сказала Фаун, — и не хотела бы увидеть еще раз.
Папа Блуфилд бросил на нее острый взгляд из-под седых бровей.
— Я видел однажды, — неожиданно сообщил он. — Давно, после наводнения.
Фаун удивленно взглянула на отца.
— А я и не знала.
— Я никогда об этом не рассказывал.
— Хм-м… — пробормотала тетушка Нетти.
Папа Блуфилд посмотрел на Дага.
— Твои соплеменники не так уж охотно говорят о таких вещах, знаешь ли. Что в Рейнтри, что в Олеане.
— Я знаю, — Даг повесил голову. — Раньше, когда к северу от реки Грейс было немного фермеров, особого значения это не имело. Дозорным к северу от Мертвого озера — я дважды там бывал — по-прежнему ничего не нужно менять, потому что крестьян там нет. Вот где сотрудничество важно, так это в пограничных землях, где для нас многое меняется, — как, например, в Гринспринге. И в Вест-Блю. — Даг обвел взглядом сидящих за столом. Еда на его тарелке, заметила Фаун, давно остыла.
— Я никогда не замечал, чтобы дозорные хотели получить помощь от фермеров, — сказал Флетч.
— По большей части так и есть, — признал Даг. — Ни один фермер не может сражаться со Злым напрямую. Во-первых, вы не можете закрыть свой Дар, чтобы защититься… и вы не можете изготовить… определенное оружие. — Даг моргнул и нахмурился, словно всадник, приготовившийся заставить упрямую лошадь перепрыгнуть через преграду, и выпалил: — Разделяющие ножи. Вы не можете делать разделяющие ножи, чтобы убивать Злых. — Сглотнув, Даг продолжал: — Только хоть вы и не можете стать бойцами, вы могли бы найти способ не становиться едой. Каждого живого человека следовало бы обучить различать признаки опустошения — как учат узнавать ядовитый сумах или гремучую змею или не попадать под дерево, которое рубишь.
— И как бы ты взялся за это дело, дозорный, — обучить каждого? — с любопытством спросила тетушка Нетти.
— Не знаю, — вздохнул Даг. — Если так посмотреть на дело, мое предложение выглядит довольно безумным. Прошлой весной мы наткнулись на Злого у Глассфорджа достаточно рано только потому, что там случайно остановился отряд Чато и дозорные болтали с местными о
