сиропе.
На деле нож лежал на ладони, готовый к броску, через секунду-другую. Но Сашок уже миновал опасное место – он явно освоился на верхотуре и стал двигаться быстрее. Кравцов до крови прикусил губу. Остался последний шанс, крохотный, – Сашку предстоит перешагнуть выбоину, тоже опасную, но совсем небольшую, момент броска надо рассчитать с точностью до долей секунды…
Сашок занес ногу – перешагнуть препятствие – и Кравцов швырнул нож, заорав во всю мочь:
– Сашка-а-а-а!!!
Время странно замедлилось, почти остановилось. Кравцов видел все в мельчайших деталях: как летит его нож, медленно поворачиваясь в полете, как Сашок неторопливо оборачивается на крик, как удивленное выражение наползает на его лицо…
И Кравцов понял, что проиграл. Недооценил скорость реакции противника. Меч начал движение – медленно, чуть быстрее, еще быстрее, – и траектории клинка и летящего ножа непременно должны были сойтись в одной точке…
И тут секунды замелькали с положенной им скоростью. Меч прорезал воздух стремительно, невидимо – и впустую. Нож плашмя ударился о лицо Сашка – наискось, через глаз – и словно бы прилип, приклеился. Кравцов понял, что именно там торчал из рукояти штопор…
Сашок отклонился назад, выпустил катану, прижал обе руки к лицу и продолжил крениться, не делая попыток удержать равновесие… Через мгновение на гребне осталась одна фигура.
…К месту падения тела – за наружную стену – Кравцов вышел спустя несколько минут, после того как бледная и онемевшая Ада спустилась со стены, а сам он вооружился толстым и ржавым железным прутом. Вышел – и не обнаружил никого. И ничего.
Не было упавшей туда же катаны.
Не было ножа.
Не было Сашка.
Лишь лужица свежей крови…
Сам Сатана ему ворожит… Рухнуть с десятиметровой высоты на усыпанную каменными обломками землю – и даже не вывихнуть ногу?
Кровавые пятна четко обозначили след – вел он вниз по склону. Кравцов сгоряча устремился было в погоню, но быстро оставил эту затею. Кровавые пятна становились все меньше, а промежутки между ними – все больше. Вниз, на дно долины, солнце еще не заглядывало. Отыскать оставшегося в неплохой форме противника на обширной, густо поросшей кустами пустоши – в одиночку и без собаки – дело нереальное… Через сотню метров, когда след стал неразличим, Кравцов прекратил поиски.
Повернулся и пошел вверх по склону. К графским развалинам. И остановился, увлеченный невиданным зрелищем. Солнце освещало руины теперь все, целиком, – и потоки света слепили глаза, проходя насквозь, вырываясь из оскалившихся битым кирпичем брешей, из дверных и оконных проемов.
Смотреть на дворец можно было лишь сквозь прищуренные веки – и казался он не старой развалиной, но таким, каким выглядел полтора столетия назад. Встали на место разрушенные временем и людьми стены и перекрытия, проемы засверкали стеклами. В большом зале (о назначении которого Кравцов не догадывался) оказался летний сад – широкие листья пальм зеленели сквозь стеклянную стену. Возник ниоткуда огромный балкон с балюстрадой – бесследно исчезнувший к началу двадцать первого века. Играла музыка – негромкая, печальная – не то клавесин, не то клавикорды. Потом зазвучал голос:
Кравцов помотал головой и широко раскрыл глаза, стараясь избавиться от видения. Солнце безжалостно резануло по сетчатке. Возрожденный дворец сиял и переливался в сверкающем мареве, но никуда не делся.
– Сыграем, – ответил Кравцов. – Но предупреждаю: тех, кто жульничает, у нас бьют подсвечниками…
И он помахал увесистым железным прутом.
Примечания
1
2
3
два слова неразб.
4
слово густо зачеркнуто, видна последняя буква – «ь»
5
два слова густо зачеркнуты
6
слово густо зачеркнуто
