собралась орава этих безумных работяг, они завалили его вопросами, на которые он не знал, как отвечать. Требуют денег, иначе продолжат забастовку. В общем, нам еще предстоит! И Вострикова укатила на выставку – как все не вовремя!
– Так Бейбаклушкина же тоже укатила?
– Тоже, а бунт идет в ее отсутствие. У нас сейчас там такая груда дел – ничего не сходится. Ни одна должность не соответствует реальному положению, с деньгами – полный завал, ничего не ясно, Мерзейкин один зашивается, бухгалтерия устроила саботаж. Сегодня опять поедет митинговать.
Гадкоутенкова выбросила окурок и побрела в сторону центрального офиса.
Аттестация Правдолюбовой состоялась в перерыве между митингами на фабрике. Босс, утомленный революционными выступлениями и подавлением волнений, распорядился, чтобы процедуру проводила сама Пионерогероева. Правдолюбова, подготовленная и воодушевленная, представила все свои наработки, которых оказалось немало. Пионерогероева задавала ей вопросы по содержанию и планам. Держалась директор по профурсетингу, осознавая важность момента, молодцом.
Ни одного вопроса от Безбашнева не поступило. В конце аттестации он кивнул Правдолюбовой, смиренно ожидавшей „приговора“, и быстро буркнул:
– Спасибо, мы обсудим.
После этого велел Пионерогероевой написать „по всей форме“ отчет о прошедшей аттестации.
На следующий день отчет был вручен лично в руки президенту. От комментариев тот воздержался.
Еще через день Пионерогероева потребовала через секретаря реакцию на отчет. Реакции не было.
На следующий день Правдолюбова сообщила, что забирает документы. Президент лично явился в каморку и объявил, что Правдо-любова уволена до истечения испытательного срока.
У Правдолюбовой был ровно один вопрос: „Значит, мне не выплатят зарплату?“ Его она задала со слезами на глазах, Пионероге-роева, присутствовавшая при этом, готова была плеваться и разнести негордую Правдолюбову вместе с президентом в клочья.
По поводу увольнения Правдолюбовой и последовавшей бурной реакции на это событие Пионерогероевой состоялось еще одно экстренное заседание ЧК. Председатель-президент призвал всех внимательно отнестись к этому происшествию, так как оно продемонстрировало плохой информационный обмен между ключевыми участниками. Он высказывал свое недовольство Пионеро-героевой, которая не учла „некоторых особенностей“ компании и лично его, президента Великой корпорации. Участники заседания не поняли ровным счетом ничего, но бодрая Гадкоутенкова, которая уже недели две как перестала страдать смертельными хроническими заболеваниями, регулярно вносила свои разъяснения. Она на ходу сформулировала новые правила приема сотрудников, которые были озвучены и вызвали настоящий шок у руководителя проекта БМХ.
– Мы предлагаем сотруднику взять на работе отпуск за свой счет и попробовать. За две недели все становится ясно. И он ничего не теряет, и мы будем уверены. Я тоже так поступила в свое время. Это наш стандарт. Оформлять мы никого не торопимся, как и выплачивать зарплату. Зарплата – это вознаграждение за достигнутый результат, который надо доказать. Это тоже наш стандарт.
После того как экстренное заседание закончилось, президент вышел на переговоры с Пионерогероевой по поводу ее контракта.
– Вы мне-то теперь сообщите что-нибудь убедительное по поводу увольнения Правдолюбовой? – попросила Пионерогероева.
– Да знаешь, как-то не показалась она мне… Не тянет на директора по профурсетингу. Я был бы готов ее оставить в компании, обходись она мне в половину той суммы, которую мы обозначили.
– Это все или есть что-то поправдоподобнее? – мрачно поинтересовалась Пионерогероева. – Это запрещенный прием, но я его использую, пока вы не сочинили стандарта на эту тему. Вострикова, и Гойда, и та же Гадкоутенкова, о которых вы мне задавали вопросы, – они, по-вашему, подходят на должность директора? Или они обходятся вам дешевле?
– Чуть-чуть дешевле, – с нагловатой ноткой ответил Безбаш-нев. – И совершенно не подходят, тут ты права. Хочешь знать, почему я так с Правдолюбовой поступил? А может, я тебя на прочность проверял? Ведь я тебе собираюсь доверить самое ценное, что у меня есть – мой бизнес, мой великий проект. Твоя работа стоит и не тех денег, о которых мы договаривались – гораздо больше. Но понимаешь, я хочу быть спокоен за тебя и уверен, что ты не сломаешься. Сейчас, в самом начале, когда я еще не знаю, как ты себя поведешь, я ничего не теряю. А потом, когда это будет стоить очень многого, и не только по деньгам, я потеряю все… с твоим уходом. Если ты вдруг решишь меня бросить.
– Вы как тот закомплексованный холостяк – чтобы не разводиться, лучше не жениться. Вы не можете всего предусмотреть. И если это – ваши правила игры, то я по ним играть не намерена.
– Тебе жалко Правдолюбову? Вот я и думаю, сколько в тебе жалости? Бизнес этого не выносит.
– Это мерзкий бизнес. И Правдолюбову мне не жалко – мне несправедливо! И поэтому мне хочется всех поубивать. И вас – в первую очередь.
– Думай, твой выбор!
– Мой выбор сделан – подписывайте контракт.
Глава 24. Последние шаги революции и особенности реинкарнации
Служебная записка
Ввиду невозможности попасть на встречу с Вами, запланированную еще неделю назад, сообщаю письменно о состоянии оперативных вопросов.
1. Выход на работу директора департамента бродаж госпожи Беленькой не состоится. Причина: она так и не получила обещанный контракт. Устному приглашению после увольнения госпожи Правдолюбовой она не доверяет. Директор по бродажам провела на работе 4 дня: было составлено ТЗ, отданы все необходимые документы в кадровую службу корпорации, по вашему указанию выработан регламент проведения товарной ревизии, состоялись встречи с менеджерами по бродажам компании „Джонни“. Госпожа Беленькая не получила от Вас ни одного ответа на свои вопросы. Примечание: уходя, госпожа Правдолюбова просила передать лично Вам, что „менеджер по фигистике госпожа Гой-да – гнилая натура. И ее новое назначение проявит эти свойства“.
2. Управление контрактом незайнеров Чука и Гека я приостановила в связи с отсутствием реакции на подготовленные мной документы. После неоднократного отклонения контракта с незайнерами Вы предложили мне подумать, почему Вы так поступаете. Мои мысли были изложены в документе „Комментарии“. Надеюсь, что я не получила никакой реакции на свои выводы исключительно в силу Вашей стратегической загруженности. На всякий случай дублирую: расцениваю ситуацию с незайнерами Чуком и Геком как историю „выламывания рук“ со стороны подрядчиков. Наша позиция – отсутствие альтернативы по исполнителям в условиях жестко ограниченных сроков. Я информировала Вас также о своих планах:
• получить полный бюджет по субподрядным работам у тщательно его скрывающей Востриковой;
• получить у той же Востриковой информацию по альтернативным возможностям и сравнительным характеристикам исполнения (пока я располагаю информацией об исключительности работы незайнеров Чука и Гека и уверениями, что „это стоит и дороже“; возможно, это так, но верить этому отказываюсь);
• у нее же – информацию о статусе и профессиональных достижениях наших подрядчиков (похоже, что доверчивая Вострикова воспринимает гениальность незайнеров Чука и Гека как нечто само собой разумеющееся);
• предложить заключение договора на более реальных и обоснованных условиях, переломив упорное стремление Востриковой выполнить все ультимативные условия гениев-незайнеров;
• в случае отказа Чука и Гека от наших условий – предложить им закончить исполнение „пилота“ по выполненным разработкам;
• подобрать для исполнения незайна стенда альтернативного исполнителя (понимая, что гениальнее Чука и Гека на свете нет).
В правильности чтения мною Ваших мыслей я не уверена, так как не получила ответа. Вам была представлена на рассмотрение бизнес-модель процесса „Управление контрактом“, которая, как и
