Он повернулся на звук своего имени, смотря как брат Израфаил нажал на кнопку активации на спусковом механизме боеголовки.
Устройство издало колоссальной силы басовую ноту, и во все расширяющемся ореоле из боеголовки вырвалась волна гигантской психической энергии. Взрыв сбил Темных Ангелов с ног, и Захариил почувствовал, как сила в его разуме соединяется с железной волей брата Израфаила. Зная, что нужно делать, Захариил сосредоточил каждую частичку своей души и взял под контроль электро-психическую силу, повернув ее на исполнение своих целей, и в это мгновение он владел силой так, как техник владел своим плазменным резаком.
Он чувствовал, как в нем росла сила, и смаковал страшный потенциал, текущий по его венам. В его глазах сверкнули жестокие огни, и когда он взглянул на щупальца, появлявшиеся из ярких щелей в воздухе, они втянулись назад.
Еще больше визга заполнило палату, но Захариил и Израфаил сверкали чистым белым светом, сквозь них текла сила миллиона солнц, покоренных их волей. Будто пожарные в пылающем ангаре, они изливали свою позаимствованную мощь вокруг товарищей, уничтожая вертящиеся щупальца и запечатывая дыры в реальности, из которых они появлялись.
За мгновения, показавшиеся веками, палата вновь стихла, сражение окончилось, и ангел Сароша исчез.
Захариил закричал, сила от электро-психического взрыва исчезла, и он рухнул, полностью истощенный. Он неподвижно лежал, позволяя своему дыханию прийти в норму после ярости битвы. Он был доволен, хотя и истощен после выливания такого количества мощи.
Он посмотрел на брата Израфаила и устало улыбнулся.
– Все уже кончено? – спросил Лев.
Брат Израфаил кивнул.
– Все кончено, мой лорд.
Темные Ангелы собрали своих мертвых и начали обратный путь на поверхность Сароша, идя сквозь тесные туннели, над пропастью с мертвыми и дальше вверх, по переходах забоя.
День сменился ночью, и воздух был холодным. Свежесть хорошо подействовала на их кожу, когда они сняли шлемы, и сильные сквозняки вдыхались их напряженными легкими.
«Громовые Птицы» вернулись, чтобы забрать их, и высадить солдат, которые должны были охранять туннели под Добывающей Станцией Один Зета Пять, хотя никто не ожидал, что они найдут там что-либо враждебное, теперь, когда ангела Сароша больше не было.
Захариил был страшно истощен, все его тело болело, хотя мысли были чистыми и ясными, их больше не атаковали эхо жертв и отвратительное касание потустороннего существа.
Лев ничего не сказал во время их путешествия на поверхность, над чем-то размышляя, даже не произнеся похвал своим воинам.
Когда они погрузились на «Громовые Птицы», Захариил почувствовал странное чувство неловкости вдоль хребта, и обернулся, чтобы обнаружить его источник.
Лев Эль'Джонсон смотрел прямо на него.
Послесловие
Захариил смотрел, как уменьшался «Несокрушимый Рассудок» сквозь обзорный портал «Громовой Птицы», летящей сквозь космос к «Гневу Калибана» и позору. Прошло всего шесть часов после победы на Добывающей Станции Один Зета Пять, и после их возвращения на экспедиционный флот события развивались с такой скоростью, что он не мог поверить, что они вообще произошли.
Едва воины взвода Захариила вернулись на «Несокрушимый Рассудок», как вышли новые приказы.
В заявлении Льва говорилось, что поток новобранцев с Калибана шел не так стремительно, как надеялись. Поэтому, опытным Астартес следовало спешно вернуться на родной мир, чтобы гарантировать, что вербовка новых воинов будет идти, как положено.
Великий Крестовый Поход вышел на новую и энергичную стадию, и Темные Ангелы нуждались в свежих силах, чтобы и дальше нести свет Империума.
Насчет усмирения Сароша, у жителей пропало желание сражаться после битвы под Добывающей Станцией Один Зета Пять, весть о гибели их всемирного ангела мести разносилась по всей планете с кораблей экспедиционного флота.
Солдаты с ближайших экспедиционных флотов, а также половина титанов легиона «Огненных Ос» были уже в пути, готовые сокрушить оставшееся сопротивление, а также привести мир к полному согласию, как только последние тлеющие угли восстания будут затушены.
Захариил рассматривал приказ, чтобы увидеть, кого отсылали обратно на Калибан. Он увидел, что Немиил оставался, и ему захотелось повидаться с кузеном прежде, чем придет назначенное для отбытия время.
Но Немиила нигде не было, и Захариил совершил свою обязанность, прибыв, как и было приказано, на посадочную палубу вместе с остальными воинами, которые должны были возвратиться домой.
Чувство всесокрушающего уныния было тотальным, и хотя за этот отъезд на них не ставили клеймо, в сердце каждый воин знал правду.
Лев не желал видеть их рядом с собой, и это был наибольший удар для них.
Там стоял брат-бибиларий Израфаил, Илиаф и раненый Аттий, а также сотни и сотни других лояльных воинов.
Их вклад в Великий Крестовый Поход казался настолько малым, настолько незначительным в масштабе того, что будет происходить в дальнейшем, что Захариил даже сомневался, потрудятся ли летописцы сделать запись об этой короткой войне с Сарошем.
Великий Крестовый Поход продолжится, но уже без Захариила.
Хуже того, он продолжится без человека, сидящего вдали от всех в «Громовой Птице».
Он продолжится без Лютера.
