все, что бывает у человека, время, прожитое на «Лейзи С», научило ее вере в себя. Она поняла, что, даже если сейчас все закончилось не в ее пользу, у нее есть многое, что она может дать мужу, детям, людям.
Она подняла на Раста взгляд, зная, что сил хватит. Уперев руки в бока — что было немыслимо для той Люси, которой она была полгода назад, — она приняла агрессивный вид. Непривычно, но, черт побери, здорово!
— Что ж, я скажу. Я еду в Рено. Или в Лас-Вегас. Или не знаю куда. Может, поеду в Калифорнию, куплю себе бикини и поваляюсь на пляже, это не твое дело. Ну что? Зачем тебе нужно знать?
Как бык перед нападением, он пригнулся, чтобы его лицо было на уровне ее лица.
— Ты не можешь взять и уехать, — с силой сказал он. — А кто будет лечить людей? Кто будет красить дом и подстригать газон?
У Люси дрогнули губы. Она любила эти занятия. Потом до нее дошла нелепость его слов, и она почти засмеялась.
— Потерял няньку? Девочку на побегушках?
— Никому ни слова не сказала! Что я должен был думать?
Ее веселье угасло так же быстро, как возникло, уступив место злости. Кем он себя вообразил?
Она привстала на цыпочки, чтобы быть нос к носу с ним, и нахмурилась так же свирепо, как и он.
— Ты стал полным хозяином ранчо! На что тебе жаловаться? Ты полгода только и делал, что старался откупиться от меня. Так вот, твое желание исполнилось! — На последних словах ее голос звучал с не меньшей силой, чем его.
В глубине души она радовалась, что может безбоязненно спорить с Растем, противостоять его гневу! Ее наполняло удивление: ведь так и должно быть! Это правильно! Единственное, чего ей не хватало, — сердца, оно разбито, осколки разлетелись на все четыре стороны. Она любит Раста.
— Кто будет заботиться о Стрекозе, любить се? — Он безжалостно ударил по самому больному месту.
Собрав остатки сил, она сказала:
— Меня это не волнует.
Он схватил ее за плечи и свирепо встряхнул.
— Волнует, — прорычал он.
Она не испугалась вытаращенных глаз — ни память о прежнем терроре, ни чувство паники не всколыхнулись и не затопили ее. Она чувствовала, что Раст никогда не причинит ей зла.
— Волнует, — повторил он хрипло и тихо. — Потому что ты любишь Стрекозу. И меня ты тоже любишь. Скажи это, Люси. Скажи, что ты меня любишь, иначе весь мой труд не имеет смысла.
Она уставилась на него.
— Я… не понимаю. Что ты хочешь этим сказать? Ты вкалывал как черт, чтобы от меня избавиться.
Он покачал головой.
— Нет. Чтобы удержать тебя. Я хочу, чтобы ты всегда жила на «Лейзи С».
Люси растерянно протянула руки и положила ему на грудь. Он был так близко, он все еще держал ее за плечи, и она не смогла удержаться. Под ее пальцами вибрировали мощные, сильные мускулы. А как замечательно, как знакомо он пахнет… Шалфеем, седельной кожей… Она с трудом собралась с мыслями.
— Раст, а как же дядя? Ар Джи?
— Я с ним распрощался, — нетерпеливо сказал он. — Мы долго разговаривали, разрешили множество давних споров, но денег у него я не взял. Был момент, я думал, что это решение проблемы: занять у него и откупиться от тебя. Но он не изменился; я понял, что свяжу себя по рукам и ногам. — Он поморщился. — Ар Джи любит повелевать.
Люси затаила дыхание.
— А Стрекоза?
— Стрекоза — моя дочь. И твоя, — заявил он. — Мы одна семья: ты, я и Фрици. С нами ей будет лучше, чем с кузиной в Далласе. Люси, как ты могла подумать, что я ее отдам?
Глаза Люси наполнились слезами, в груди оживала надежда.
— Я не знаю. Не знаю.
Как холодно, подумала она. Очень холодно. Ветер треплет волосы, забрасывает их на лицо и шею. Тепло только там, где ее накрывают его руки.
Раст продолжал:
— Ар Джи уехал, но я пригласил его приезжать в гости.
Правильно ли она его поняла — Ар Джи уехал? Какой-то чертик подтолкнул ее, и она выпалила:
— Если бы ты принял его предложение, то избавился бы от меня.
— С чего это я стану отказываться от красивой женщины, которая меня любит? Еще раз прошу скажи. Люси, видит Бог, я с ума схожу, мне нужно знать, прав ли я. Скажи.
Слова готовы были сорваться с губ. Какое это будет облегчение — сказать, что она чувствует, что всегда чувствовала. Если она сейчас скажет и будет повторять до конца жизни, то и тогда ему не понять всей глубины ее любви.
— Раст, когда ты наберешь столько денег, что сможешь мне все вернуть, ты… мне придется уйти? — Не дыша, боясь моргнуть, она ждала ответа.
Он резко выпустил ее из рук, отступил в сторону и уставился в землю. Теперь шляпа скрывала его лицо, она видела только твердую линию подбородка.
Без него руки сразу озябли, как и все тело, зубы выстукивали дробь. Мелькнула мысль: как холодно в мире, когда ты один, и как тепло, когда есть кого любить.
Она его плохо видела, маячила какая-то загадочная тень, но она чувствовала исходящее от него напряжение.
— Когда ты приехала, признаю, я работал день и ночь, чтобы ранчо осталось в моих руках, — сказал он. — Но прошло время, и все изменилось. — Он остановился и скосил на нее глаза.
— Изменилось? — эхом повторила она. Она предчувствовала, что следующие его слова будут невероятно важны. Что бы он ни сказал, это круто изменит ее жизнь.
— Не понимаешь? — Он глубоко вздохнул. — Конечно, нет. Знаю, я не очень-то проявляю свои чувства, но когда я увидел, что ты забрала вещи и уехала, то чуть с ума не сошел. Подумал — вдруг никогда больше тебя не увижу? Меня охватила паника. Я должен был тебя найти. Должен был.
Налетел резкий порыв ветра, и Раст на миг прервал речь, чтобы нахлобучить шляпу поглубже. Он собрался с духом и посмотрел ей в лицо.
— Я обязан выплатить тебе всю сумму, как бы велика она ни была. Вот для чего я работал чтобы выкупить твою долю и после этого прийти к тебе. Только поэтому я рассматривал вариант Ар Джи. Как я могу делать тебе предложение, если должен тебе? У тебя на всю жизнь останутся сомнения, почему я на тебе женился. Я не могу позволить, чтобы моя жена в этом сомневалась.
У нее вырвался слабый стон.
— Теперь понимаешь? Банковский счет рос медленно, я удвоил старания. Ради тебя, Люси. Я делал это, чтобы тебя удержать. А ты захотела сбежать, уехать в большой город, бросить меня и Стрекозу. — Он посмотрел на свои мозолистые руки, лицо его окаменело. — Я пока не могу все выплатить. Но если ты согласишься, клянусь, я это сделаю. Буду работать пуще прежнего, вот увидишь.
У Люси стоял такой шум в ушах, что она была не в силах заговорить. Закружилась голова; она заметила, что забыла дышать, и судорожно вдохнула воздух. В голове начало проясняться. Всей душой она стремилась ответить Расту на его вопрос.
— Раст, — прошептала она, сделала шаг вперед и тронула его за руку, — Раст, я люблю тебя. Разве ты не знаешь? Я всегда тебя любила.
Мужчина, ее мужчина, закрыл глаза — казалось, что он молится. Ресницы черными полукружиями легли на щеки. Никогда еще он не был таким красивым, таким желанным.
Сильные руки жарко сомкнулись, и ей опять стало тепло. Так тепло не было никогда в жизни. Он уткнулся лицом в ее шею и что-то бормотал, и, не слыша слов, она женским сердцем понимала, что он говорит. Люси почувствовала, что губы расползаются в улыбке, а слезы заливают глаза. Она обняла его и
