молодым красавцем без обручального кольца на пальце, будто хотел сказать: иди, девочка, поиграй с мальчиками своего возраста.
Джулз еще раз оглянулся на нее:
– А вы в курсе, что в Казбекистане он пробил кулаком стену?
– Макс? – не поверила Джина.
Джулз кивнул:
– Да. В ночь перед тем, как ситуация реально протухла. Макс-то понимал, что должно произойти, и требовал захвата самолета, но Вашингтон, как всегда, решил подождать. Макс просто кипятком ссал. Вы уж простите за метафору, но по-другому и не скажешь. Вот тогда он на минутку соскочил с тормозов и расфигачил стену. – Еще один короткий взгляд. – Иногда с ним такое бывает.
Макс. Соскочил с тормозов? В это трудно поверить. Или все-таки…
– А можно
– Ну, дорогуша, по-моему, сегодня вам это почти удалось.
«Почти» не считается.
– А вы знакомы с его подружкой? – спросила Джина, уже заранее представляя себе то, чего совсем не хотела представлять: Макс разговаривает с кем-то, смеется, обнимает за плечи, его глаза загораются…
Джулз почему-то засмеялся.
– Если Макс втюхивал вам, что у него есть подружка, то считайте это как бы гиперболой. Потому что он ни с кем сейчас не встречается. Ну, по крайней мере, в традиционном смысле.
– В традиционном?.. Он что, голубой?
Джулз оглянулся на нее:
– Я не это имел в виду. Нет, он точно не голубой. Знаете, вообще-то я не должен с вами все это обсуждать.
– А что вы имели в виду? Что значит не «в традиционном смысле»?
Джулз молчал.
– Пожалуйста! – взмолилась Джина.
Он вздохнул:
– Ну, вообще-то у него кое-кто есть. Они с Максом уже несколько лет кругами ходят друг вокруг друга. Пока у них ничего не получилось, и, скорее всего, ничего и не получится, потому что она его подчиненная, а Макс никогда не нарушает правила, но больше я вам ничего не скажу, потому что мы вроде как сплетничаем, а у нас не принято сплетничать о коллегах и особенно – о боссе. То же самое, что сплетничать о Боге. И тем, кто хочет задержаться в Райском саду, этого лучше не делать. А я хочу. Даже очень.
– Говорят, что он лучший переговорщик…
– Он лучший. Точка, – перебил ее Джулз. – У него уникальные мозги, он справедливый, он честный, и он умеет добиваться своего. И практически живет на работе, потому что она для него – все. И им движет не только честолюбие, но и принципы. Он лучший начальник из всех, с кем мне приходилось работать, потому что он сам всегда на линии огня. Я что угодно сделаю ради того, чтобы остаться в его отделе. И готов выполнить все, о чем он меня попросит. Все. Даже умереть.
Кажется, он говорит серьезно.
Некоторое время они ехали молча, но, когда Джулз остановился на светофоре, Джина не выдержала:
– Ее зовут Алисса, да?
Лицо Джулза ничего не выражало. Это-то его и выдало. Раз он так старается скрыть реакцию, значит, есть что скрывать.
– Можете не отвечать, я и так знаю. Я кое с кем говорила в прошлом году. – На самом деле Джина наводила справки у старшей сестры своего друга, которая работала в Пентагоне и пару раз встречала Макса Багата. Это случилось в тот самый момент, когда пересуды об их романе с Алиссой достигли апогея. – Вы ее знаете? Ничего не говорите! Просто кивните: да или нет?
На светофоре зажегся зеленый, а Джулз засмеялся.
Джина решила, что это означает «да».
– Она действительно такая классная, как говорят?
Джулз закатил глаза:
– Послушайте, а если я отвечу, вы скажете, куда собираетесь уехать?
Джина криво усмехнулась:
– Хотите, чтобы я поверила, будто Макс до сих пор не знает моего расписания, включая номер и серию билета?
– Не знает, но, разумеется, узнает. Просто вы облегчите нам задачу, если хотя бы намекнете, в какое полушарие собрались.
– Не собираюсь помогать ему шпионить за мной. Если хочет узнать, пусть действует так, как все нормальные люди, – позвонит и спросит.
– Макс не нормальный человек, – напомнил ей Джулз. – Куда теперь? Направо? Налево?
