удобней? Хорошо. Как хочешь, так меня и называй.
— Гаврик, — почему-то вырвалось у Гарда.
— Гаврик? — переспросил человечек и, смешно обогнав комиссара, протянул ему руку. — Гаврик.
Комиссар торжественно руку пожал.
«Смешной какой, — подумал комиссар. — Сумасшедшие — они вообще забавные».
Домик у Гаврика был маленький и аккуратный.
Гаврик мгновенно поставил на стол хлеб, вино, сыр, фрукты, холодное мясо.
Гаврик вообще все делал быстро и при этом безостановочно говорил, постоянно сам себя о чем-то спрашивал и сам же себе отвечал:
— Ты голодный? Шел, устал, конечно, голодный. Сейчас поешь. А я все про тебя узнаю. Спрашивать тебя надо? Не надо. Зачем спрашивать, если есть зерна и есть цифры, правда? Человек про себя что знает? Ерунду? Что расскажет? Еще меньше. А зерна и цифры знают все.
Щебетание Гаврика, понятно, интересовало Гарда гораздо меньше, чем еда. Поэтому ему легко было на весь этот треп не обращать внимания.
Поставив на стол еду, Гаврик взобрался на скамью и откуда-то сверху достал маленькую коробочку.
Вместе с коробочкой сел напротив комиссара, улыбаясь таинственно и по-доброму.
— Гершен, говоришь? — спросил Гаврик. — Сейчас мы узнаем, что ты за Гершен такой.
В коробочке лежали круглые крупные желтые зерна.
— Гадать по зернам умеешь? — спросил он. И сам ответил: — Не умеешь.
Гаврик взял пригоршню зерен, потряс ими и тоненькой струйкой бросил на пол.
Упало три зерна.
Гаврик смотрел на три зерна, как на чудо. Встал, обошел стол, положил три зерна на ладонь, вглядываясь в них, словно не веря.
Потом медленно поднял глаза на Гарда. В глазах Гаврика комиссар прочел страх.
Продолжая смотреть на Гарда, Гаврик еще раз потряс пригоршню зерен и, на этот раз веером, бросил зерна к потолку.
Все зерна упали на пол.
На стол упало три. Рядышком. Раз. Два. Три.
— Три... — с ужасом произнес Гаврик. — Этого не может быть! Три...
Он собрал все зерна, протянул Гарду и прошептал:
— Теперь ты.
Еда была вкусной, Гаврик — симпатичным, игра — забавной. Почему бы не поучаствовать?
Гаврик между тем волновался до такой степени, что начал хрипеть:
— Собери все зерна и тонкой струйкой — на стол. Это просто. Возьми зерна. Сожми руку в кулак. Видишь, отверстие образовалось между маленьким пальцем и ладонью? В него — сыпь тонкой струйкой. Главное, пальцы не разжимай и отверстие не увеличивай.
Гард так и сделал. Тонкой струйкой — на стол.
Подумал: «Сейчас все высыплю, чтобы он не волновался».
Но все не высыпались.
Высыпалось три зерна. Раз. Два. Три. Остальные застряли и не сыпались.
Ну три. И что? Комиссар в мистику цифр не верил. Что ж там такое мог увидеть маленький Гаврик?
А Гаврик, судя по всему, увидел что-то, что потрясло его не на шутку.
Он бегал вокруг стола, причитая:
— Не может этого быть! Не может этого быть! И на Гарда смотрел с ужасом.
— Да что случилось-то, а? Что такое? — не выдержал комиссар.
Гаврик замолчал, подошел к комиссару, дернул его за руку, осторожно потрогал зачем-то за нос, потом отошел, все время оглядываясь, рухнул на колени, протянул к Гарду руку и произнес шепотом:
— Ты пришел к нам из будущего? Ты — Мессия? Кусок мяса застрял у комиссара в горле.
— Как же я буду с тобой теперь, а? Как же я буду? — в глазах Гаврика заблестели слезы.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Гаврик разнервничался до такой степени, что даже перестал с собой разговаривать. Он мерил шагами комнату молча и сосредоточенно.
Состояние Гаврика внушало комиссару опасение. «Сейчас как психанет да и убежит из дома, как я отсюда буду выбираться? — испуганно думал Гард. — А то еще чего доброго, захочет меня, Мессию, в плен взять...»
Гард расхохотался:
— Что ты несешь? Из какого такого я будущего? Я — местный.
— Да? — Гаврик остановил свой бег. — Местный? А цифра три, думаешь, случайно выпала? Три. Эта цифра будет святой. В будущем. У Бога в будущем будет три ипостаси. И цифра станет святой. А ты сам ее выбросил. И я ее выбросил, когда на тебя гадал. Это о чем говорит? О том, что ты — не местный. Ты из будущего к нам пришел.
С такой логикой спорить было невозможно.
Маленький, нелепый, смешной человек узнал о нем то, о чем не могли догадаться самые мудрые мудрецы. Гард пока не мог понять, что принесет ему эта догадка.
— Ты — Мессия? — с плохо скрытым ужасом спросил Гаврик.
Комиссар не успел ответить — Гаврик по привычке ответил сам:
—Ты не Мессия. Был бы ты Мессия, зерна бы иначе выскочили. Узором. Но ты — не Мессия. Ты просто человек из будущего, — Гаврик вздохнул и спросил: — Ты, конечно, не можешь рассказать, как попал к нам?
Комиссар не знал, что ответить, и потому спросил:
— А ты ничего не перепутал?
Такая постановка вопроса Гаврика возмутила:
— Я перепутал? Как я перепутал? Смотри. Кидаю на себя.
Он кинул тонкую струйку. На стол упало пять зерен.
— Хочешь попробовать? Кинешь на меня? Только ты скажи себе уверенно: «Я кидаю на Гаврика» — и кидай!
Гарду стало интересно.
— Хочешь, брось в воздух, — предложил Гаврик. — Только прямо вверх кидай. Не в рассыпную, а вверх. Ровно.
Гард бросил.
На стол упало пять зерен.
Мистика какая-то!
— Пять, — объяснил Гаврик. — Святое число Древнего Рима. Индикт — пятнадцать лет, во время которых римляне трижды собирают дань с поверженных. И с иудеев в том числе. Трижды по пять — пятнадцать. Оно и выпало. Потому что я — отсюда.
А ты — не отсюда. — Гаврик помолчал немножко и спросил неожиданно: — Вкусно?
— Мм-мм, — ошарашено буркнул Гард, хотя ему кусок в рот уже не лез.
Гаврик очень обрадовался:
— Это хорошо, что тебе нравится. Если тебе нравится, значит, ты меня не убьешь. Можно ли убить человека, который загнал тебя в капкан? Можно. Можно ли убить человека, который тебя кормит? Нельзя. Ты ведь не будешь меня убивать?
Комиссар успокоил Гаврика, сказав, что вообще убивать никого не любит, после чего попросил погадать еще.
Гаврик с радостью согласился.
— Откуда ты взялся — может сказать гадание? Не может сказать, — тараторил Гаврик, собирая рассыпанные по полу зерна. — А и не надо мне этого знать. Ты ведь не хочешь об этом говорить? Ну и не надо мне знать! А как ты сейчас живешь — могут сказать зерна? Могут сказать. Сейчас скажут.
На стол упало два зерна.
— Два? — Лицо Гаврика помрачнело. — Плохое число. Точки опоры нет, понимаешь? Три — есть точка опоры. Два — нет. Ты сейчас живешь без точки опоры. Плохо. Идешь куда-то, а точки опоры нет. Плохо. Куда идешь-то?
Человеку, который распознал, что он явился из будущего, Гард был готов рассказать все: и про Весть,
и про то, что ищет Иисуса. И рад был рассказать, потому что Гаврик ему нравился. Но...
Есть проклятье или нет его, на самом деле комиссар сеет смерть или это просто цепь совпадений — неважно. Гард не имеет права больше рисковать чужой жизнью. Хватит. Дорисковался.
Хватит уже Элеоноры. Барака. Азгада, с которого счет начался. Михаэля... Неохота даже вспоминать всех тех, с кем встретился комиссар в этом веке и кто — по его неясной вине? — погиб.
Не хватает еще, чтобы к этому списку присоединился такой хороший, живущий на свободе Гаврик. Нет, это никуда не годится.
— Ты не хочешь рассказывать мне, куда идешь? — по-своему расценил молчание комиссара Гаврик.
— Я ищу человека, — ответил Гард. — У меня к нему важное дело. Твои зернышки могут сказать, где этот человек?
Гаврик слушал внимательно, механически перетряхивая в горсти зерна.
Когда Гард задал вопрос, Гаврик молча выкинул зерна на стол.
Выпало четыре.
Гаврик еще раз потряс зернами и еще раз кинул.
И снова — четыре.
— Четыре — плохая цифра, — пояснил он. — Это дважды по два. Плохая цифра.
— Что значит — плохая? Я не встречу того, кого ищу?
— Встретишь. Но человек этот — непростой. Люди какими бывают? Как все: простые. И еще непростые бывают, как никто. Этот — непростой. Пятый человек. Это хорошо. Пятый.
— Как это — пятый?
— Как это? Как это? — нервно повторил Гаврик. — Что непонятного? Все понятно. Пятый, кого ты встретишь на пути. Это какой-то необычный человек. Особенный. Пятый. Четырех встретишь простых. Пятый — непростой. Тот, кого ты ищешь.
— А... — протянул Гард. — Понятно.
— Что тебе понятно? — возмутился Гаврик. — Значение слова «встретишь» тебе понятно?
Комиссар догадался, что в вопросе таится подвох, и потому отвечать не стал.
Гаврик, по привычке, ответил сам:
— Встретить и увидеть — не одно и тоже. Я зачем капканы ставлю? Чтобы людей встретить, — он по слогами повторил это слово: — Ветре—тить. Я один живу. На свободе. Но человеку для жизни нужен человек. Хотя бы иногда. Вот я и ставлю на людей капканы.
Гард усмехнулся:
— А без капканов нельзя?
Гаврик совсем перестал бояться человека, пришедшего из будущего, и на вопрос комиссара ответил даже с некоторым вызовом:
—Да, без капканов нельзя. Меня люди как увидят — встречать не хотят. Встретить — значит по-
говорить, понимаешь? Пятый, с кем поговоришь — он. А встретишь ты еще многих. Молчащих. Пятый — с кем будешь говорить, — повторил Гаврик. — Понял?
Гаврик даже не подозревал, насколько важно было для Гарда то, что сказал этот маленький смешной человек.
Не
