превратилась в настоящего лебедя, и Пьер очень скоро в этом сам убедится. Спорю, он будет валяться у тебя в ногах!
– Может, еще и лизать их? Напрасный труд Я не намерена любезничать с этим напыщенным, высокомерным…
– Неотразимым и сексуальным…
– Мама!!!
– Да-да! Он именно такой! Пусть мне пятьдесят, но я же не слепая Я понимаю, ты расстроена, моя милая, но не должна во всем винить его. И вообще, стоит вам увидеть друг друга, все встанет на свои места.
– Ты бы послушала, что он говорил! – обиженно сказала Аманда.
– Понимаю, но отнесись к этому с юмором. Представь, как он удивится, когда тебя увидит. Ведь смысл этого визита как раз и состоит в том, чтобы вы познакомились поближе. – Тут мать остановилась, заметив характерный блеск в глазах дочери. – Аманда! Что ты задумала? Мне не нравится выражение твоего лица.
– Пьеру это еще меньше понравится, – сказала дочь, возбужденно шагая по комнате. – Я придумала отличный способ с ним расквитаться.
– Не желаю больше ничего слушать! – сказала графиня и встала, чтобы достать платье. – Не желаю!
– Придется, мамуля. Мне нужна твоя помощь.
– Аманда, я против!
Но Аманда смотрела такими умоляющими глазами, что решимость матери дрогнула, и она села.
– Ну что ты еще придумала? Аманда быстро объяснила суть дела, и хотя сначала Маргарет Герберт слушала с явным не одобрением, постепенно, как и надеялась Аманда, чувство юмора взяло верх над благоразумием.
– Если все получится, будет забавно, – неохотно согласилась мать, – хотя и не представляю, как тебе все это сойдет с рук.
– А почему нет? Разве я не была ведущей актрисой в школьном театре?
– Как ты можешь сравнивать! Это же не школьный спектакль!
– Весь мир подмостки, – продекламировала Аманда. – Послушай, ма, я просто хочу его немного попугать. Сначала пусть увидит меня страшной, а потом, когда дойдет до кондиции, я спущусь к ужину во всем блеске.
– Знаешь, вообще-то неплохо придумано, – согласилась мать, надевая платье – Тогда позвони папе и скажи, что у меня корь.
– Корь? Это обязательно? – Посмотрев на дочь, Маргарет Герберт покорно подняла трубку домашнего телефона. – Генри? Случилось нечто ужасное! У Аманды корь.
– Я так и знал! – загремел в трубке голос графа. – И у конюха корь, а она каталась с ним верхом дня два тому назад. Послушай, а разве Аманда не переболела корью в ту зиму, когда мы ездили в Сент-Мориц?
Прижав ухо к трубке, Аманда отчаянно жестикулировала, взывая к изобретательности матери.
– Тогда у нее была коревая краснуха, Генри, – солгала жена.
– Ну и ну! – проворчал граф. – Значит, знакомство с Пьером отменяется, если, конечно, он еще не переболел корью.
– Болел или не болел, не имеет значения:
Аманда не может видеться с ним в таком жутком виде.
– Глупости! Что он, сыпи не видел? Аманда отчаянно затрясла головой, и мать сказала:
– Нет, Генри. Пока ей не станет лучше, она не может встретиться с ним.
– Упрямая девчонка! Ума не приложу, в кого она такая уродилась.
– В твою мать, надо думать, – ответила жена.
– Тогда сама поговори с Пьером, – продолжал граф, не обращая внимания на ее реплику. – Скажи, что, если захочет, может уехать сразу после ужина.
– По-моему, это не слишком любезно, дорогой. Пусть решает сам.
Положив трубку, Маргарет заговорщически улыбнулась.
– Знаешь, эта игра мне начинает нравиться.
– Я так и знала! Теперь позвони Пьеру. На этот раз графиня была намного увереннее в себе, и Аманда, с любопытством слушала низкий сексуальный голос Пьера.
– Как жаль! – говорил он с едва заметным акцентом. – А я так хотел познакомиться с вашей очаровательной дочерью!
– Аманда тоже очень расстроена, – отвечала хозяйка, добавив после выдержанной паузы:
– Но ведь вы можете хотя бы одним глазком взглянуть друг на друга.
– Одним глазком?
– Да, мой милый мальчик. – Графиня, как и дочь, с трудом сдерживала смех. – Если через полчаса вы будете в розовом саду и посмотрите в окно на втором этаже, Аманда помашет вам рукой.
