Миллионер

Тихонько захныкав во сне, Тесс повернулась на спину. Простыня соскользнула с ее влажного тела и его взору предстали дивные изгибы ее тела.

Абсолютно голого тела.

Желание. Быстрое и сильное ударило ему в голову.

Теперь уходи. Ради Бога не трогай ее.

Но она выглядела такой бледной на фоне белоснежной простыни.

А если ей не только жарко? Если она заболела и у нее жар?

– Тесс. – мягко позвал он девушку, не желая испугать ее. Пробормотав что-то бессвязное, она повернула голову на другую сторону. – Тесс, проснись.

Не делай этого , предостерегал он себя, не делай этого. Не смей трогать ее.

Ну, ту часть мозга, которая управляла его правой рукой, по всей видимости, полностью парализовало.

Наклонившись, он прижал к ее лбу тыльную сторону ладони, не уверенный, что он должен при этом почувствовать.

Ее кожа была липкой и прохладной, что, должно быть, было хорошим знаком.

Он должен был сразу же убрать свою руку, но это оказалось выше его сил. Осторожно касаясь ее кожи, он провел пальцами по мягкой щеке девушки. Ему очень нравилось ощущать Тесс – сладкую, почти прозрачную и очень уязвимую.

Ее рот выглядел мягким, словно созданным для поцелуев.

Той ночью в гостинице он не мог оторваться от ее поцелуев. Это походило на наркотик, в котором он нуждался ежесекундно. Когда он проснулся на следующее утро, ее уже не было. Но он мечтал увидеть ее вновь…

Даже теперь, когда Тесс, в конце концов, оказалась рядом, его непреодолимо тянуло к ней.

До Тесс у него было много с амбициозных и честолюбивых женщин, которые были с ним, только из-за его широкий связей в Голливуде и из-за его богатства.

Но ни с одной из них ему не было так хорошо, как с Тесс.

С Тесс все было по настоящему. И он жаждал испытать это снова.

Конечно, теперь это было почти, не возможно, учитывая все их обстоятельства.

Она ждала ребенка, которого он никогда не сможет принять. Даже, несмотря на сильные взаимные чувства, которые они испытывали друг к другу.

Он не мог дать того, чего, безусловно, заслуживали она и ребенок. Он не мог дать им семью. Он не мог полюбить их.

Зачем же он все еще касается ее.

Большим пальцем он провел по ее нижней губе, кожей почувствовав ее тихое дыхание. В нем по нарастающей поползло напряжение, через руку, по груди разгоняя его пульс до бешенной скорости. Когда напряжение достигло его плоти, она стала твердой как камень.

Будь он проклят, если не поцелует эту женщину, которая спокойно спала сейчас перед ним.

Мысль коснуться губами ее губ была почти непреодолимой.

Почти.

Затрепетав, глаза Тесс открылись, и Бен отдернул свою руку.

Пристально посмотрев на него, она сонно улыбнулась.

– Привет.

Проклятье. Как она красива.

– Привет.

Оглядевшись по сторонам, она нахмурилась, будто бы забыв, где находится.

– Что ты делаешь в моей комнате?

Она не рассердилась, хотя имела на это полное право.

И он не смог удержаться от того, чтобы не откинуть назад ее влажные волосы, прилипшие ко лбу.

Что она сделала с ним, что ему так трудно удержать себя в руках?

– Я встревожился, почему ты не спустилась к обеду. Я стучал, но ты не отвечала, и я подумал, что что-то случилось.

Ее глаза все еще затуманенные сном, доверчиво посмотрели на него.

– Что?

Хороший вопрос. Теперь было очевидно, что он слишком остро на все реагировал.

– Не знаю. Я только хотел узнать, что с тобой все в порядке. Я не должен был входить без приглашения. Прости.

Да, он не должен был входить без приглашения . Однако Тесс не могла заставить себя сердиться на него.

Она вспомнила его взгляд полный мучительной боли, когда он рассказал ей о потере сына.

Почему он не скажет ей, что действительно чувствует? Почему не скажет ей, что боится?

Потому что он мужчина, напомнила она себе. А у мужчин нет опыта, говорить о своих чувствах. Особенно у таких мужчин как он. По их мнению, это сделало бы их слабыми.

Но в Бене Адамсе не было ничего слабого. От него исходила сила.

– Я в порядке – прошептала она. – Только слишком устала. В последние дни мне пришлось нелегко.

Бен осторожно заправил ей за ухо упавший на щеку локон. Ему было хорошо вот так сидеть и гладить ее волосы.

И Тесс вместо того, чтобы попросить его выйти из комнаты, только вздохнула и закрыла глаза.

В конце концов, он уже видел ее лежащей в кровати, полностью обнаженной.

– Как хорошо. – Прошептала она. – Ты уже делал так, той ночью, в гостинице.

– Я? – он продолжал гладить ее волос за ухом, опускаясь все ниже к шее.

И это уже становилось не просто хорошо. Все точно так же, как и той ночью . – Ты думал, что я сплю. Но я только притворялась.

– Почему?

Она пожала плечами.

– Может быть, потому что боялась, что если открою глаза, ты попросишь меня уйти. А тогда я была еще не готова это сделать.

– Почему ты это сделала? – Он перестал ее гладить, и она посмотрела на него. Его глаза стали почти… Печальными. – Почему ты ушла тогда?

– А разве была какая-нибудь причина, чтобы я осталась?

– Скажи мне сама. – Ответил он.

Он хотел, чтобы она сказала, что поверила ему тогда? Но что это теперь изменит?

– Ты не можешь отрицать, что из этого все равно ничего бы не вышло. Даже если бы я осталась тогда. Даже если бы мы влюбились в друг друга. А через месяц или чуть позже я бы сообщила тебе, что беременна. Ты был бы счастлив от этого? Ты бы захотел этого ребенка больше, чем хочешь теперь?

Он молчал, но в его глазах она могла увидеть ответ на свой вопрос.

Это ничего бы не изменило.

– Не то чтобы я не хотел этого. Просто… Это выше моих сил.

Как много печали в его глазах. Как много сомнения. Но если он хочет жить, он должен научиться прощать себя.

Повернувшись в его сторону, она приподнялась на локте, подоткнув вокруг себя простыни.