Севильский Цырюльник Или Тщетная Предосторожность

Бартоло. Прошу простить мою дерзость, но что он дал нам такого, за что мы могли бы его восхвалять? Всякого рода глупости: вольномыслие, всемирное тяготение, электричество, веротерпимость, оспопрививание, хину, энциклопедию и драматические произведения…

Розина (лист бумаги выскальзывает у нее из рук и падает на улицу) . Ах, моя песенка! Я вас заслушалась и уронила песенку. Бегите, бегите же, сударь, а то моя песенка потеряется!

Бартоло. А, черт, держали бы как следует! (Отходит от окна.)

Розина (смотрит ему вслед и подает знак на улицу). Пст, пст!

Появляется граф.

Скорей поднимите и – бегом!

Граф мгновенно поднимает с земли лист бумаги и скрывается.

Бартоло (выходит из дома и начинает искать). Где она? Я не вижу.

Розина. Под окном, у самой стены.

Бартоло. Нечего сказать, приятное поручение! Наверно, здесь кто-нибудь проходил?

Розина. Я никого не видела.

Бартоло (сам с собой). А я-то стараюсь, ищу! Бартоло, мой друг, вы болван, и больше ничего. Вот вам урок: в другой раз не станете открывать окон, которые выходят на улицу. (Входит в дом.)

Розина (у окна). Оправданием служит мне моя горькая доля: я одинока, сижу взаперти, меня преследует постылый человек, так разве же это преступление – попытаться выйти на волю?

Бартоло (появляется у окна). Отойдите от окна, сеньора. Это моя оплошность, что вы потеряли песенку, но подобное несчастье больше с вами не повторится, ручаюсь вам. (Запирает жалюзи на ключ.)

ЯВЛЕНИЕ IV

Граф и Фигаро крадучись входят.

Граф. Они ушли, теперь давай посмотрим, что это за песня: в ней, уж верно, кроется тайна. Это записка!

Фигаро. А он-то еще спрашивал, что такое «Тщетная предосторожность»!

Граф (быстро читает). «Ваша настойчивость возбуждает мое любопытство. Как только уйдет мой опекун, вы с безучастным видом спойте на известный мотив этих куплетов что-нибудь такое, что мне открыло бы, наконец, имя, звание и намерения человека, который, по- видимому, столь упорно стремится обратить на себя внимание злосчастной Розины».

Фигаро (передразнивая Разину). «Моя песенка, моя песенка упала. Бегите, бегите же!» (Хохочет.) Ха-ха-ха! Ох, уж эти женщины! Если вам нужно, чтобы самая из них простодушная научилась лукавить, – заприте ее.

Граф. Дорогая моя Розина!

Фигаро. Ваше сиятельство, теперь мне уже ясна цель вашего маскарада: вы ухаживаете на расстоянии.

Граф. Ты угадал. Но если ты проболтаешься…

Фигаро. Я, да вдруг проболтаюсь! Чтобы вас разуверить, я не стану прибегать к трескучим фразам о чести и преданности, которыми у нас нынче так злоупотребляют. Я скажу лишь, что мне выгодно служить вам. Взвесьте все на этих весах, и вы…

Граф. Отлично. Так вот, да будет тебе известно, что полгода назад случай свел меня на Прадо с молодой девушкой, да такой красавицей!… Ты ее сейчас видел. Напрасно я потом искал ее по всему Мадриду. Только совсем недавно мне удалось узнать, что ее зовут Розиной, что она благородного происхождения, сирота и замужем за старым севильским врачом, неким Бартоло.

Фигаро. По чести скажу, славная птичка, да только трудно вытащить ее из гнезда! А кто вам сказал, что она замужем за доктором?

Граф. Все говорят.

Фигаро. Эту небылицу он сам сочинил по приезде из Мадрида для того, чтобы ввести в заблуждение и отвадить поклонников. Пока она всего лишь его воспитанница, однако в скором времени…

Граф (живо). Никогда! Ах, какая новость! Я готов был пойти на все, чтобы выразить ей соболезнование, а она, оказывается, свободна. Нельзя терять ни минуты, нужно добиться ее взаимности и спасти ее от тех недостойных уз, которые ей готовятся. Так ты знаешь ее опекуна?

Фигаро. Как свою родную мать.

Граф. Что это за человек?

Фигаро (живо). Это крепенький, приземистый, толстенький, серый в яблоках старичок, гладко выбритый, молодящийся, но уже не мастак, отнюдь не простак, за всем следит, в оба глядит, ворчит и охает одновременно.

Граф (нетерпеливо) Да я же его видел! А вот какого он нрава?

Фигаро. Груб, прижимист, влюблен в свою воспитанницу и бешено ее ревнует, а та ненавидит его смертельной ненавистью.

Граф. Следовательно, данных у него, чтобы понравиться…

Фигаро. Никаких.

Граф. Тем лучше. Насколько он честен?

Фигаро. Ровно настолько, чтобы не быть повешенным.

Граф. Тем лучше. Составить свое счастье, наказав мошенника…

Фигаро. Значит принести пользу и обществу и самому себе. Честное слово, ваше сиятельство, это высшая мораль!

Граф. Ты говоришь, что он держит дверь на запоре от поклонников?

Фигаро. От всех на свете. Если б он мог ее замуровать…

Граф. А, черт, это уже хуже! Ну, а тебя-то он пускает?

Фигаро. Еще бы не пускать! Primo[3], я живу в доме, хозяином которого является доктор, и он предоставляет мне помещение gratis.[4]

Граф. Вот оно что!

Фигаро. А я в благодарность обещаю ему платить десять пистолей золотом в год, и тоже gratis…

Граф (в нетерпении). Так ты его жилец?

Фигаро. Не только: я его цырюльник, хирург, аптекарь. Когда ему требуется бритва, ланцет или же клистир, он никому не позволяет к ним прикоснуться, кроме вашего покорного слуги.

Граф (обнимает его). Ах, Фигаро, друг мой, ты будешь моим ангелом-хранителем, моим спасителем!

Фигаро. Дьявольщина! Как быстро выгода заставила вас перешагнуть разделяющую нас границу! Вот что делает страсть!

Граф. Счастливец Фигаро, ты увидишь мою Розину, ты ее увидишь! Сознаешь ли ты свое блаженство?

Фигаро. Я слышу речь влюбленного! Да разве я по ней вздыхаю? Вот бы нам поменяться местами!

Граф. Ах, если б можно было устранить всех сторожей!