— Конюх! Эй, конюх!.. Хозяин!..
Заинтересовавшись, они пошли на голос и увидели Яся, — задрав голову и уставившись на луну, он орал, как одержимый:
— Конюх! Эй, конюх!
Тщетно они допытывались у него: что это значит? Мальчик смутился, убежал и только несколько часов спустя сказал матери:
— Понимаешь, мама, я хотел у того мужика спросить, как там живется на луне?
Мать только вздохнула.
В другой раз он задал такой вопрос:
— Мамочка, почему я хожу, а кукла не ходит, хотя у нее тоже есть ноги и сна похожа на меня?
— Потому, дитя мое, что у тебя есть душа, а у куклы ее нет.
— А что такое душа?..
Мать задумалась, затем, призвав на помощь катехизис ксендза Путятыцкого, ответила:
— Душа… душа — это то, что думает за тебя и управляет твоим телом…
— Да ведь я сам думаю, а никакая не душа!
Вопрос этот мучил мальчика, и ему хотелось обязательно дознаться: как выглядит душа? К счастью, вскоре подошло рождество, и когда Ясь заглянул в кухню, где потрошили рыбу, экономка, протягивая ему какой-то двойной пузырь, сказала:
— Вот тебе, Ясь, рыбья душа… Стрельни-ка из нее!
Яся так и подмывало втиснуть душу в куклу; рассудив, однако, что рыба это одно, а кукла совсем другое, он надавил на пузырь ногой и выстрелил.
На второй день праздников в гости к семейству Анзельмов приехал местный приходский ксендз. Седой как лунь старец, держа в левой руке табакерку, а в правой огромный носовой платок, собрал детей в кружок и стал экзаменовать их по закону божию. Он спрашивал: «Кто сотворил мир?.. Как звали прародителей наших?.. Для чего господь бог создал людей?..» Ясь сильно робел и на все вопросы отвечал хуже других, но, услышав фразу: «Что такое душа?» — вскричал:
— Я знаю!
— Очень хорошо!.. Отлично!.. — похвалил его ксендз. — Ну, говори уж, говори, а то, вижу, язык у тебя чешется.
Глаза у Яся сверкали, как горящие уголья.
— Душа, — сказал он с глубоким убеждением, — это такая штука, которая стреляет!
Старец, услышав это, воздел к небу обе руки вместе с носовым платком и табакеркой и удивленно воскликнул:
— Иисус, Мария! Кто тебе это сказал?..
— Да экономка, пан ксендз, когда чистила рыбу.
— Дитя мое!.. дитя мое!.. — бормотал почтенный старец, качая головой.
Потом приложился к табакерке раз, другой, медленно и деловито вытер нос и, к великой радости детей, прекратил экзамен.
Пани Винцентова ломала руки, зато пан Анзельм смеялся так, что у него глаза едва на лоб не вылезли.
— Какой же шутник выйдет из этого малыша! — сказал он, целуя Яся в светлые кудри.
Одна только пани Анзельмова не слышала всего этого. Она все размышляла о своих нервах и о том — женится ли чуткий Веслав Ружиц на Цецилии?
Хотя Ясь и провалился на экзамене, он был необычайно способным мальчиком. Ему было всего девять лет, а он стругал деревянные мечи и луки для сынишки пана Анзельма и лодочки из сосновой коры для его дочек. Разбирался в механизме мельницы, лесопилки и маленьких стенных часов; только никак не мог понять: почему одна стрелка движется быстрее, чем другая?
В арифметике он делал поразительные успехи: подумайте, сам открыл способ решения трех первых действий на зернах фасоли и таким путем обучил даже Юзека, который был старше его, неслыханно трудной вещи — таблице умножения. С тех пор всякий раз, когда дети чего-либо не понимали, пани Винцентова сперва объясняла это Ясю, а он — детям, с помощью собственных примеров, отличавшихся простотой и ясностью.
Пан Анзельм не раз говорил Ясю:
— Мальчик! Ты будешь великим человеком!
Больше всех своих маленьких товарищей Ясь полюбил Антосю. Случилось так, что в ребячьей республике оба они занимали самое скромное положение: Ясь был сыном гувернантки, Антосю родители баловали меньше других своих детей.
Как-то раз между Ясем и Антосей произошел весьма характерный разговор:
— Кем бы ты хотела быть? — спросил мальчик.
— Я бы хотела быть Маней, — ответила девочка. — А ты?
— А я… кучером!
Маня — сестра Антоси, была любимицей матери. А Ясь, играя с Юзеком, всегда выполнял обязанности коня. Этими обстоятельствами и объяснялись мечты детей.
Больше всего игрушек Ясь дарил Антосе. Однажды он даже сделал ей колыбельку для куклы; к несчастью, кукла была длиной в пол-локтя, а колыбель едва в несколько дюймов.
— Ну что ж, сломаем ее, и все! — с огорчением сказал Ясь, беря в руки колыбельку.
— И не думай! — воскликнула Антося. — Ведь у куклы может быть ребенок.
— Правда!..
Действительно, на другой день при содействии служанки родился ребенок, сооруженный из тряпок и ваты. Ясь внимательно к нему присматривался.
— Что это такое? — спросил он, указывая на верхнюю половину тела новорожденного.
— Голова!..
— А руки где?
— У нее нет рук, только рубашка.
Принесли колыбель, но оказалось, что голова слишком широка для нее. Ясь снова огорчился, но Антося в утешение попросила его нарисовать кукле нос и глаза, что он и выполнил, усиленно вращая по этому случаю языком.
Дружба детей была так велика, что Ясь даже решил поделиться с Антосей неслыханно важной тайной.
— Пойдем, — сказал он ей, — я тебе покажу гнездо.
— Гнездо? — воскликнула Антося, всплеснув руками.
— Но ты никому не скажешь? — торжественно спросил Ясь.
— Нет!.. честное слово…
Они пошли в сад, где капельки росы, обильно осевшей на листьях, переливались всеми цветами радуги. В воздухе, напоенном пьянящим ароматом, гремел разноголосый птичий хор; жужжали пчелы и стрекотали кузнечики.
— А это настоящее гнездо? — горя от любопытства, спросила девочка.
— Конечно.
— И там есть маленькие птички?
— А ты как думаешь?.. Наверно…
В одном из кустов что-то зашелестело.
— Может, это здесь? — не унималась Антося. — Может, ты забыл?
Ясь вместо ответа с важным видом помотал головой.
Наконец дошли до клумбы в конце сада. Ясь остановился, встал на колени и, осторожно отгибая ветки, прошептал:
— Тише!..
Антося опустила головку и приложила палец к губам.
— Видишь? — спросил Ясь.
— Вижу, — ответила она, — но не знаю где…
