– Да, ты можешь, – заявила она, когда наконец смогла говорить.
– Что могу?
– Натравить на меня частных детективов. Но если тебе вздумается это сделать, я на всю округу буду кричать об этой высокой, темноволосой милашке, с которой ты таскаешься по острову.
В первые мгновения он мог только смотреть на неё широко открытыми глазами. Дейв отчетливо слышал каждое её слово и понимал, что они означают, но даже раньше, чем ему удалось осознать происшедшее, его настроение резко изменилось, ярость и напор сменились каким-то странным отчаянием, моментально сделавшим его беззащитным, и, словно почувствовав это, Фэй снова рассмеялась.
– Не знаю уж насколько это далеко зашло в последнее время, но мне извостно её имя и адрес. Я также знаю, что ты во время своих поездок в залив Майаро и Маракас-Бич занимался не только живописью… В чем дело, малыш? Это тебя удивляет?
В эту минуту он ненавидел эту женщину, а холодный блеск её карих глаз говорил ему о том, что она испытывает к нему то же самое. Не догадываясь о том, что ей точно известно об их отношениях, а о чем она просто догадывается, он сделал ещё одну попытку взять себя в руки.
– В том, что я здесь делал, тебе не найти основания для развода, Фэй. И берегись, если не сможешь сказать о себе то же самое. Я собираюсь разузнать все, что здесь происходило. И если твое поведение последнее время не было незапятнано-чистым…
Фэй ударила его прежде, чем он смог закончить свою мысль. Она бросила свою плетеную сумочку на стол, вероятно ей хотелось сначала воспользоваться ей, но как бы то ни было её правая рука вцепилась ему в щеку, в ответ его рука инстинктивно пошла вперед, словно выполняя контрудар как у опытного боксера. Но она замерла на пол-пути в тот самый момент, когда Дейв собирался нанести ответный удар, его память напомнила ему про случай, когда он совсем потерял голову и не смог контролировать вспыхнувшую в нем ярость. К тому времени они уже были женаты около года и от их брака уже мало что осталось. Их перералка становилась все более ожесточенной, они поздно вернулись домой после какой-то вечеринки и продолжили обмен упреками, начатый ещё за ужином. Ему трудно было вспомнить причину их ссоры, но кульминация этого вечера запомнилась ему на всю жизнь.
Надеясь отвлечься от постоянных упреков жены, Дейв уже порядочно поднабрался. Фэй тоже выпила больше обычного, но алкоголь только усугубил и без того отвратительное настроение, затаенную злобу и непрощенные обиды. Ему и раньше доставалось от нее, но это были обычные вспышки насилия, некий способ для большинства людей сорвать свое дурное настроение, который можно было удержать в некоторых рамках. На этот раз она ударила его кулаком, а он, не задумываясь и желая отплатить той же монетой, дал ей в ответ пощечину, а когда она закричала и вцепилась в него, ударил снова. Фэй продолжала кричать. Он помнил только, что в следующий момент его пальцы сомкнулись у неё на горле, и все стихло. Дейв никогда не смог бы сказать, что остановило его, помнил только, как дрожа от страха и ужаса, оказался на улице и благодарил Бога, который вернул ему благоразумие и дал возможность вовремя отпустить её горло.
Когда Уоллес вернулся, полиция уже дожидалась его и, выслушав жалобу Фэй, забрала в полицейский участок, где он и провел остаток ночи. Наутро его адвокат поработал с его женой. Она никогда не объяснила ему причину, по которой отказалась подтвердить свое обвинение, но дело было улажено. Впоследствии Фэй не раз ещё пускала в ход руки, казалось, она понимала, что Дейв не осмелится ответить ей тем же, а он научился чувствовать ситуацию, когда надо уклониться, запихнуть свои руки в карманы или удержать ее…
Вот и теперь его рука остановилась на пол-пути, и вместо того, чтобы ударить, он схватил её за руку. Фэй попыталась освободиться, злоба исказила черты её лица, и она продолжала выкрикивать угрозы. Прежде чем он отпустил её она попыталась вырваться и оставила на кисти его руки глубокие царапины от своих ногтей.
Вспыхнувшая боль едва снова не поставила его на грань безумия. Уоллес был вне себя от ярости, но теперь это была холодная, рассудочная злость. Он посмотрел на свою руку, на его глазах три розовые бороздки медленно наливались кровью. Тут Дейв понял, что весь дрожит, и, боясь снова взглянуть на нее, отвернулся. Сама мысль о том, как близко он оказался у роковой границы, напугала его и ему стало не по себе. Уоллес быстро вышел. Фэй что-то выкрикивала ему вслед, но смысл её слов ускользал от него. Он долго возился с ключом зажигания, наконец это ему удалось, машина тронулась и сразу вырулила на дорожку.
4
Дейв Уоллес выехал на обочину шоссе и остановил свой маленький седан. Он все ещё дрожал и не мог управлять машиной. Вечер на Тринидаде обычно приносил желанную прохладу после душного, жаркого дня, но сейчас это мало ему помогало. Пот струился по его разгоряченному лицу и ладоням, а рубашка прилипла к спине. Какое-то время он наблюдал за огоньками проходящих машин, потом наконец немного успокоился, выкурил сигарету, тронул машину с места и целиком сосредоточился на дороге.
Машина шла в сторону города, он ехал без всякой цели и мало обращая внимания на окресности. Дейв понял, что проехал белое квадратное здание яхт-клуба с колоннами и досчатыми настилами, ведущими к пляжу. Как обычно заметил старинное каменное здание Убежища, как здесь благовоспитанно величали богадельню. Вид крикет-клуба Куинс Парк напомнил ему, что он возвращается в город, у него не было определенной цели, но когда Уоллес с удивлением обнаружил, что находится у ворот Таверны, то, хотя у него и не было особых причин возвращаться в то же самое место, которое недавно покинул, понял, что ему необходимо выпить и без промедления подъехал к ресторану. Когда он ставил машину на стоянке и фары выхватили из темноты силуэт отъезжавшего автомобиля, ему показалось, что за рулем сидел Нейл Бенедикт. Дейв не задумывался об этом, все его мысли были заняты выпивкой. Посетителей было мало, и он даже обрадовался тому, что ему не придется поддерживать вежливую беседу с кем-нибудь из случайных знакомых.
В зале ресторана большинство столиков пустовало, а бар за исключением двух молодых пар, занятых игрой в дартс, вообще пустовал. Он заказал бренди с содовой и, взяв бокал, спросил:
– Это мистер Бенедикт только что уехал отсюда?
– О, да, сэр, – сверкнул белыми зубами местный бармен. – Минуту назад, сэр.
Дейв посмотрел на часы над баром. Они показывали девять сорок пять.
– А мистер Рэнд и мистер Андерсон?
– О, они тоже уехали, сэр. Минут десять назад, не больше.
