извиняясь. — Я не спал всю прошлую ночь и потерял счет времени. Пусть тогда будет понедельник. Особые распоряжения по поводу похорон мы уточним завтра. Буду признателен вам за помощь, милорд архиепископ.
Оррис был слишком хорошо воспитан, чтобы торжествовать в открытую, в отличие от многих других, находившихся в комнате. Джаван постарался не обращать на них внимания. У него было слишком много забот впереди.
— Следующее, что нам предстоит решить, это вопрос о непрерывности правления, — сказал он. — Посему я желаю, чтобы Совет о престолонаследии собрался немедленно после мессы. Граф Таммарон, как канцлер, будьте столь любезны, созовите всех советников покойного короля. Я сам извещу всех остальных, кого мне хотелось бы видеть на заседании.
Таммарон кивнул, однако вид у него был встревоженный.
— Благодарю вас, — Джаван вздохнул с облегчением и решил наконец, что пора совершить тактическое отступление. — А теперь соблаговолите извинить меня, милорды, мне нужно принять ванну и немного передохнуть. Я проделал долгий путь и совсем не спал прошлой ночью, чтобы поспеть к смертному одру брата. Я вернусь сюда до полудня, чтобы препроводить тело в базилику. Если же я понадоблюсь вам до того, вы можете найти меня в моих покоях или в апартаментах моего брата Райса-Майкла.
С этими словами без лишних церемоний он направился к дверям. Карлан и Райс-Майкл последовали за ними. Присутствующие расступились. Большинство, хотя бы внешне, оказывали принцу все подобающие знаки уважения, однако некоторые застыли, словно обратившись в камень.
Тот барон, что первым выступил в его поддержку, поклонился и отступил на пару шагов, встретившись глазами с принцем. Джаван не помнил, чтобы они встречались ранее при дворе. Мужчине на вид казалось хорошо за сорок, он был чисто выбрит; черные как вороново крыло волосы изрядно тронуты сединой. Сильный человек, в самом расцвете лет…
Впереди по коридору навстречу королю и его свите показался лорд Удаут, коннетабль. Он коротко поклонился Джавану, поравнявшись с ним.
— Сир, я не задержу вас надолго, — произнес он вполголоса. Всегда невозмутимый, способный выкрутиться из самой сложной ситуации, Удаут был коннетаблем Гвиннеда еще со времен отца Джавана, хотя многие другие сановники короны успели смениться за это время. В качестве коннетабля он отвечал также за безопасность короля и его свиты, а значит заручиться его поддержкой было особенно необходимо, поскольку жизнь Джавана зависела от него значительно в большей степени, чем даже от преданности дюжины молодых рыцарей, что сопровождали его сейчас.
— Лорд Удаут, — осторожно приветствовал его Джаван. — Что вы хотели мне сказать?
— Только лишь то, что я не имел никакого отношения к тому, что творилось здесь, — отозвался Удаут, жестом показав на апартаменты покойного короля. — Вы мой господин и повелитель по праву. Как ваш коннетабль, я намерен всячески обеспечивать безопасность вашу и этого замка против всех, кто осмелится вам противостоять.
— Вздохнув с облегчением, Джаван подал Удауту руку.
— Благодарю вас, милорд, ваша верность значит для меня больше, чем вы можете себе представить.
— Мой господин, — Удаут склонился поцеловать руку королю. Затем с поклоном он положил руку на рукоять меча и посторонился, давая пройти Джавану и его свите, а сам направился в зал собраний.
Пока Джаван разговаривал с коннетаблем, Карлан отошел на пару шагов с сэром Гэвином и передал ему приказ нового короля относительно почетного караула. Джаван в сопровождении Райса-Майкла двинулся дальше по коридору, отвечая на приветствия рыцарей, которые встречались ему по пути, и, заметив Бертранда де Билля, взглядом велел ему следовать за ними. Еще двое рыцарей сопровождали их, незаметно, но вполне действенно отсекая Джавана и Райса-Майкла от прочих придворных, кто желал бы сейчас переговорить с королем и его братом.
— Отлично, значит, Удаут с нами, — вполголоса заметил Джаван Бертранду, с трудом подавляя желание обернуться через плечо. — Но скажи мне, кто был тот барон, кто первым подал голос в мою защиту?
— Этьен де Курси, сир, — торопливо отозвался Бертранд, — его земли на юге, рядом с Мурином.
— Де Курси, — повторил Джаван. Это имя вызывало какие-то воспоминания, но он не мог точно вспомнить, какие. — А что у него за должность при дворе?
— По-моему, сир, он состоит при канцлере. Законник, мне кажется. Я знаком только с его сыном, — Бертранд немного помолчал. — Хотите, чтобы я привел его к вам?
— Нет, не сейчас. Мне, правда, нужно отдохнуть.
Судя по всему, Карлан уже заканчивал свой разговор с Гэвином и готов был двинуться дальше, а Райс-Майкл уже достиг конца коридора.
— Однако ты кое-что можешь сделать для меня, — с этими словами Джаван приготовился использовать свои способности, чтобы определить, правду ли ответит ему молодой человек. — Но я желал бы, чтобы ты сохранил это в тайне.
Бертран с готовностью кивнул.
— Можете положиться на меня, сир.
— Да, благодарю тебя. Я просил мастера Ориэля, чтобы он пришел ко мне, как только сможет освободиться, скорее всего, где-то через час. Но мне бы не хотелось, чтобы об этом прознал Хьюберт и остальные. И все же мне нужно увидеться с ним. Он обещал помочь мне… с ногой. — Это была ложь, но вполне правдоподобная. — Боюсь, я немного перетрудил ее во время поездки.
Бертранд бросил взгляд на покалеченную ногу, стиснутую в особом сапоге.
— Мне жаль слышать это, сир. Я приведу его, как только смогу.
Джаван кивнул и повернулся к Карлану. Тот как раз подозвал к себе еще нескольких рыцарей из эскорта. Вместе с Джаваном они двинулись по коридору, ведущему в королевские апартаменты.
Их разговор не остался незамеченным. Когда король со свитой исчезли за поворотом коридора, а юный Бертранд начал проталкиваться обратно в покои Алроя, еще один человек постарался оказаться к нему поближе.
Теперь дверь в спальню покойного короля была широко открыта, и Этьен де Курси видел, что внутри королевские лекари о чем-то спорят с графом Манфредом и двумя архиепископами. Бертранда очень заинтересовало происходящее. Когда Этьен тронул его за локоть, он опасливо покосился на барона, но, узнав человека, который вступился за права нового короля, мгновенно успокоился.
— Какие-то неприятности? — шепотом спросил Этьен, так, чтобы только Бертранд мог услышать его.
Молодой рыцарь нарочито посмотрел в сторону, словно что-то в другом конце комнаты заинтересовало его, однако отозвался с готовностью:
— Не совсем. Просто король попросил, чтобы я кое-что сделал для него, и желательно втайне.
— А, понятно, — ответил Этьен, но не уточнил, что видел куда больше, чем мог бы предположить Бертранд. — Ладно, пойду посмотрю, не прибыл ли Гискард. Я уверен, что он захочет отстоять свою очередь в почетном карауле. Да и я тоже.
— Да, полагаю, каждый из нас постарается войти в список, — согласился Бертранд, — поговорите об этом с сэром Гэвином перед уходом.
— Непременно, — подтвердил Этьен.
Сделав это, Этьен де Курси протолкался сквозь строй придворных, все еще толпившихся за порогом королевской опочивальни, и прошел в парадный зал замка. Гискард был уже там; и, судя по всему, весть о смерти короля разнеслась по всему городу. Как раз в этот момент начали звонить колокола на церкви святой Хилари, — по одному удару за каждый год, прожитый королем. Эти звуки навели барона на печальные размышления, да и не его одного… Женщины вокруг всхлипывали, мужчины сурово хмурились. Когда прекратился перезвон, начали звонить гулкие колокола в соборе святого Георгия.
Сэр Гискард де Курси дожидался в одном из широких оконных проемов, стараясь поймать там хоть дуновение свежего воздуха. Оба мужчины были похожи внешне, с темными волосами, горбоносые, что не оставляло никаких сомнений в их близком родстве.
На младшем сейчас были запыленные кожаные штаны для верховой езды, белая рубаха распахнута на
