— Царицу Нефертити.
— Может, мне уйти? Неприятно слушать оправдания матери.
— Останься. Я хочу, чтоб ты сама убедилась.
Анхеспаамон нерешительно подошла к мужу.
— Какое наказание ожидает царицу?
— В лучшем случае ей отрубят руки.
Супруга фараона вздрогнула, пошатнулась от жестокости, ожидавшей её мать.
— А в худшем? — не совладав с собою, спросила она.
— Видишь ли… Поскольку у неё нет мужа, она свободная женщина. Но это не давало ей права…
— Замолчи, — сделав гримасу, прервала она.
— А в худшем случае её бросят в воду.
Дверь шумно распахнулась, и в зал влетела разъяренная Нефертити. Глаза её метали молнии.
— За что ты казнил Тутмоса, Небхепрура?
Тутанхамон сделал над собой усилие, чтоб не нагрубить ей в присутствии жены.
— Прелюбодеяние жестоко наказывается.
— Но я любила его, и мы решили пожениться, — вскричала царица.
— Надо было предупредить об этом. — Фараон пытался сдерживать себя.
Анхеспаамон подошла к царице, плюнула ей в лицо.
— Ты больше не мать мне. Развратница!
Глаза Нефертити расширились от ужаса, негодования, затем она сникла в безысходной горечи. Она молчала, готовая провалиться сквозь землю. И вдруг, упав на пол, она громко зарыдала.
— Нет его… Его уже нет. Ты слышишь? Проклятый Амон, его уже нет, нет, нет!.. Почему я живу? Пожалей меня, Ра, возьми к себе!
Тутанхамон сделал знак слуге. Тот понял. Поспешно вышел и вернулся со служанкой царицы. Та бросилась к своей хозяйке.
Госпожа… госпожа, возьми себя в руки… Госпожа, здесь мужчины… Здесь посторонние. Воды! Воды! — Она обернулась к слуге. Тот бросился к двери и через минуту принес целый кувшин.
Через некоторое время, уже несколько оправившись, Нефертити сидела на тахте. Уставившись в одну точку, она молчала и была безразлична ко всему и ко всем. Покорилась обрушившемуся на неё бесчестью.
— Я возвращаю тебе твой перстень, царица. Будь верна хотя бы ему. Небхепрура выставил на стол находку Эйе.
Нефертити нехотя взглянула на перстень, затем вскочила, как ужаленная.
— Откуда он у тебя?
— Его нашли у дома того человека, душа которого уже на небесах.
Нефертити промолчала. Она вспомнила тот день, тот замечательный день в Куше, когда она подарила его. И Тутмоса, влюблено порхающего возле нее.
— Отправьте меня к нему, — тихо попросила она.
— Кольцо было забыто в доме? Или подарено? — мрачно спросил Небхепрура.
— Я подарила его. — Она подняла глаза и свирепо огляделась по сторонам. — О-о, как я вас всех ненавижу!
Тутанхамон сделал жест. Слуга понимающе кивнул и вышел из зала.
— Подарить подарок покойного мужа… любовь… мужчине, постороннему мужчине, — поправился Небхепрура. — За это укорачивают руки.
— Я ненавижу, ненавижу всех, вас всех!!! — истошно закричала она.
Вошли стражники и обступили царицу. Она брезгливо дернулась, встала.
— Прочь! Пойду сама. — Смерив Небхепруру уничтожающим взглядом, она смачно сплюнула и вышла. Стражники обернулись к Тутанхамону.
— Выселить в Карнак. Нет, стойте! Лучше в Ахет-Атон, где столько лет она прожила с мужем. Выделить дом, рабов и рабынь. Все.
Служанка Нефертити громко запричитала. Анхеспаамон, закрыв лицо руками, не говоря ни слова, выбежала из залы. Стражники поспешили за преступницей.
Вошел Упнефер и почтительно поклонился.
— Чего тебе? — недовольно спросил фараон, взволнованно шагавший из угла в угол.
— Мой фараон, да будешь ты жив и здоров, цел и невредим. Я пришел к тебе с просьбой.
— Выкладывай.
— Я пришел за твоим благословением. Позволь мне жениться на Меритамон и стать твоим родственником.
Небхепрура недобро усмехнулся.
— Стать родственником? Неплохо сказано. Что же, можно. Только ты женишься на ней, а не на мне. Учти это. Теперь иди, мне некогда.
Упнефер странно заморгал глазами, однако сразу повиновался.
Весть о кончине рабыни Истерим, труп которой извлекли из реки служители охранного отряда, привела Эйе в уныние. Он глубоко переживал утрату красивой рабыни. Тогда, в тот день, он даже подумал о том, что хорошо бы выкупить её. Да он и предлагал ей выкуп. Он даже хотел ввести её в жречество. А она, она… Бедная рабыня, Увял цветок, который должен был бы цвести под опытным наблюдением верховного жреца. Смуглая красавица, впервые уступив, покончила с собой.
Эйе со свойственным ему жизненным опытом прекрасно понимал, отчего рабыня решилась на этот крайний шаг. Но он также с достоинством для себя мысленно отвергал эту причину самоубийства. Жизнь рабыни оборвалась не из-за него, утешал он себя, а из-за безнадежности создавшегося вокруг неё положения. Ей нечем было выкупить себя, а её жених очень беден. Где ему взять пятьсот кедетов золота?
Глядя на озадаченные лица мужчин — Собекмоса и Уны, он вдруг пришел к выводу — кто-то должен понести наказание за смерть этой красивой смуглой рабыни. Вспомнив те минуты блаженства, которые она ему доставила два дня назад, он помрачнел. Истерим больше не придет к нему. От этой мысли родилась ненависть, внезапно обрушившаяся на Собекмоса, жена которого тоже была здесь и стояла у дверей.
— Эй, — сердито позвал он её, — поди сюда!
Женщина молча повиновалась.
— Как тебя зовут? — грозно спросил Эйе.
— Хедеткаш, — испуганно проговорила она.
— Это твой муж?
Хедеткаш утвердительно кивнула.
— Ты была дома в тот злополучный день?
— Да, господин.
— А твой муж?
— Его не было целый день. Он был в своей мастерской.
Эйе гадко усмехнулся.
— А откуда ты знаешь, что он целый день был в мастерской? Ну, ладно. Допустим, он был в мастерской. А она? Рабыня? Уходила в тот день куда-нибудь?
— Она никуда без моего разрешения не уходила. Но в тот день за ней пришли какие-то люди.
— Что за люди? — насупился Эйе.
— Они ничего не сказали, господин. Грубо вошли во двор и велели ей следовать за ними.
— Эйе торжествующе повернулся к Уне.
— Я так и знал. Я так и знал! — Он повернулся к Собекмосу и угрожающе произнес: — Ух, преступник.
Собекмос сделал шаг вперед, побелев, как полотно.
— Заткнись! — заорал Эйе.
Уна растерянно переводил взгляд то на одного, то на другого.
— Ничего не понимаю.
