В кабинете мягких тканей и приглушенных цветов негромко звякнул интерком, и Харри слегка вздрогнул.
— Да, — сказал он, не поворачиваясь от окна.
— Пришел доктор Стайнер, мистер Хиршфилд, — голос секретаря звучал призрачно и бестелесно в этом перегруженном кабинете.
— Впустите его, — сказал Харри. От этого проклятого интеркома у него всегда мурашки. От всей этой проклятой комнаты мурашки. Харри часто и громко повторял, что его кабинет теперь напоминает бордель.
Сорок пять лет проработал он в мрачном кабинете, без ковров, с несколькими фотографиями машин и людей на стенах. Потом его переселили сюда — он с отвращением, которое не выветрилось за пять лет, обвел взглядом стены. Что он, по их мнению, дамский парикмахер?
Бесшумно скользнула в сторону панельная дверь, и в кабинет осторожно вошел доктор Манфред Стайнер.
— Доброе утро, дедушка, — сказал он. Десять лет, с тех пор как Тереза оказалась достаточно безмозгла, чтобы выскочить за него замуж, Манфред Стайнер называет его дедушкой, и все эти десять лет Харри это приветствие ненавидит. Он припомнил, что именно Манфред Стайнер ответственен за нынешнюю меблировку и устройство Риф Хауса и что он, следовательно, причина постоянного раздражения.
— Что бы ты ни предложил — нет! — сказал он и пошел к управлению кондиционером. Термостат уже был настроен на «тепло», Харри передвинул на «очень тепло». Через несколько минут в кабинете будет подходящая температура для выращивания орхидей.
— Как вы себя сегодня чувствуете, дедушка? — Манфред, казалось, ничего не слышал, он оставался спокойным, выражение лица нейтральное, он прошел к столу и начал раскладывать бумаги.
— Ужасно, — сказал Харри. Невозможно смутить этого маленького педанта, подумал он, с таким же успехом можно оскорблять эффективно работающую машину.
— Печально слышать. — Манфред достал платок и коснулся им лба и подбородка. — Я принес недельные отчеты.
Харри капитулировал и пошел к столу. Это дело. Он сел и стал быстро читать. Вопросы его были неожиданными и резкими, на все следовал немедленный ответ, но платок Манфреда теперь постоянно находился в работе. Дважды Манфред снимал очки и протирал стекла.
— Нельзя ли немного уменьшить температуру, дедушка?
— Только коснись, и я выпну тебя в зад, — не поднимая головы ответил Харри.
Прошло еще пять минут, и Манфред Стайнер неожиданно встал.
— Простите, дедушка. — Он пробежал по кабинету и исчез в примыкающей ванной. Харри наклонил голову, прислушиваясь. Услышав журчание воды, он счастливо улыбнулся. Кондиционер оказался единственным способом вывести Манфреда Стайнера из равновесия, а Харри за десять лет испытал самую разную технику.
— Не истрать все мыло, — радостно крикнул он. — Из-за тебя всегда больше всего расходов.
Харри не казалось нелепым, что один из богатейших и влиятельнейших людей Африки уделяет столько снимания купальным процедурам своего личного помощника.
В одиннадцать часов Манфред Стайнер собрал бумаги и начал аккуратно укладывать их в свой свиной кожи портфель с монограммой.
— Относительно назначения нового генерального управляющего в «Сондер Дитч» вместо мистера Леммера. Вы помните мою докладную о необходимости выдвижения более молодых людей…
— Никогда ничего подобного не читал, — солгал Харри. Оба знали, что он все читает и все помнит.
— Ну… — Манфред начал развивать свою мысль и спустя минуту закончил: — Ввиду всего этого мой отдел, и я сам поддерживаю это мнение, предлагает назначить Родни Барри Айронсайдза, нынешнего управляющего подземными работами, на эту должность. Надеюсь, вы подпишете эту рекомендацию, и мы сможем утвердить назначение на заседании в пятницу.
Манфред искусно положил перед Харри желтый листок, раскрыл ручку и протянул ему. Харри взял листок двумя пальцами, будто это чей-то грязный носовой платок, и бросил в корзину для бумаг.
— Хочешь, подробно объясню тебе, чем можете заняться ты с твоим отделом?
— Дедушка, — мягко упрекнул его Манфред, — вы не можете править компанией, будто вы разбойничий барон. Нельзя игнорировать команду высокообразованных советников.
— Я пятьдесят лет правил компанией. Покажи мне, кто собирается это изменить. — Харри удовлетворенно откинулся в кресле и извлек из внутреннего кармана огромную сигару.
— Дедушка, сигара! Врач говорит…
— А я говорю, что Фред Пламмер станет генеральным управляющим «Сондер Дитч».
— Ему через год на пенсию, — возразил Манфред Стайнер.
— Да, — Харри кивнул. — Но что это меняет?
— Он старый маразматик, — попробовал снова Манфред, в голосе его звучало отчаяние. Он не предвидел, что каприз старика так нарушит его планы.
— Он на двенадцать лет моложе меня, — зловеще прорычал Харри. — Кто это старый маразматик?
12
Теперь, когда уикэнд закончился, квартира угнетала Рода, и он хотел побыстрее выбраться из нее.
Он брился, стоя нагишом перед зеркалом, и вдыхал застоявшийся запах от пепельниц и полупустых стаканов в гостиной. Уборщица, придя позже, получит обычный понедельничный привет. На авеню Луиса Боты шум уличного движения становился все громче, Род взглянул на часы — шесть часов утра. Прекрасное время для ревизии своей души, решил он, и наклонился вперед, глядя в глаза своему отражению.
— Ты слишком стар для такого образа жизни, — серьезно сказал он себе.
— Ты уже четыре года так живешь, четыре года с развода, и достаточно. неплохо бы две ночи подряд лечь в постель с одной и той же женщиной.
Он очистил бритву и включил воду в душе.
— Может, даже и смогу этого добиться, если наш мальчик Манфред сдержит слово. — Род не позволял себе безоговорочно поверить в обещание Манфреда Стайнера; но в течение всех последних двух дней за его цинизмом скрывалось сдерживаемое возбуждение.
Он вошел в душ, намылился, потом включил холодную воду. Перехватило дыхание. Он выключил воду и взял полотенце. Все еще вытираясь, прошел в спальню и остановился в ногах постели; продолжая вытираться, рассматривал девушку, лежавшую на сбитых простынях.
Загорелая, коричневая, цвета шоколада, она, казалось, одета в прозрачный бюстгальтер и трусы — там, где солнце не коснулось ее кожи. Светло-золотые волосы растрепались на подушке, в странном противоречии с темным треугольником волос на теле. Розовые губы во сне слегка надуты, она кажется волнующе юной. Роду пришлось сделать сознательное усилие, чтобы вспомнить ее имя, это была не та девушка, с которой он собирался провести уикэнд.
— Люсиль, — сказал он, садясь рядом с ней. — Вставай. Пора выкатываться.
Она раскрыла глаза.
— Доброе утро, — сказал он и нежно поцеловал ее.
— Ммм. — Она моргнула. — Который час? Я не хочу, чтобы меня уволили.
— Шесть.
— Хорошо. Времени еще много. — И она снова попыталась укутаться в простыни.
— Ничего подобного. — Он слегка шлепнул ее по заду. — Двигайся, девушка. Готовить умеешь?
— Нет… — Она подняла голову. — Как тебя зовут?
— Род.
— А, верно, Род Поршень, — хихикнула она. — Какой прекрасный способ умереть! Ты уверен, что у тебя там нет парового двигателя?
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Девятнадцать. А тебе?
— Тридцать восемь.
— Папочка, какой ты старый, — горячо сказала она.
