Он проехал чуть дальше, поставил машину так, чтобы на нее не падал свет уличных фонарей. Запирать дверцы не стал, направился к ее дому. Сердце с каждым шагом билось все чаще.
Мужчина среднего роста, в темный одежде. Едва ли обратил бы на него внимание. Одежду он намеревался сжечь: на ней могли остаться пятна от крови.
Он просто не мог поверить, что собирается убить совершенно незнакомого ему человека. Да нет, не человека. Монстра. Способного плеснуть кислотой на это несравненное лицо, на эту идеальную грудь…
Монстра!
Разве кто-то заикался об убийстве, когда Беовульф завалил Гренделя? Когда святой Георгий поверг дракона? Это героический поступок, а не убийство. Который и он должен совершить, чтобы завоевать сердце прекрасной девы.
Или он мог вернуться домой и забыть о ней. Вокруг полным полно женщин и большинство из них не просят кого-то убить. Так ли трудно найти ей замену?
Но где взять такую же, как она? Таких у него не было и, он это точно знал, больше не будет.
Взять хотя бы прошедший день. Вроде бы он выложился весь, до конца, никаких сил не осталось. А стоило вспомнить о ней, как в нем вновь пробудилось желание.
Вот и окно. Приоткрытое на пару дюймов, как она и обещала. Изнутри доносились голоса комментаторов, резкие удары биты по мячу, приглушенный рев толпы. Бессмысленная трескотня рекламы. Пиво «Бадвайзер». Товары для домашних животных «Сарджентс». Сеть супермаркетов «Уайс маркетс».
Он прислушался. Что-то поделывает там мужчина. Муж.
Монстр.
Приподнялся на цыпочки, взялся за подоконник. Стоял он на клумбе, и тут его осенило: на мягкой земле останутся следы. Следовательно, избавиться предстояло не только от одежды, но и от обуви.
Если, конечно, он не даст задний ход и прямо сейчас не ретируется.
Но куда приятнее возвращаться домой с триумфом, зная, что чудовище повержено, а дева спасена!
Кроме того, он вдруг понял, что хочет это сделать. Хочет вонзить кинжал, размозжить голову боевой дубинкой. «Господи, помоги», – взмолился он.
Глубоко вдохнул и распахнул окно.
Она не могла есть. А наверху, в спальне, которую делила с мужем, поняла, что не может усидеть на месте. Пульс участился, во рту пересохло, ладони вспотели.
В любую минуту…
Она разделась догола, оставляя одежду там, где снимала. Села на кровать, посмотрела на свое обнаженное тело, не своими глазами – любовника. Коснулась сладенького местечка – руками любовника.
Вспоминая.
Согнувшись над ним, она ткнулась пальцем в анус, почувствовала, как он затвердел, сопротивляясь вторжению. Ткнула снова, не желая отступать, сопротивление ослабело, путь открылся…
Ее возбуждение нарастало. Он уже у окна, должен быть, она в этом не сомневалась. А она наверху, не зная, не ведая, что происходит в кабинете. Джордж в кресле, а ее любовник у окна, должен быть у окна, обязан быть у окна…
Она посмотрела вниз, на свои руки, закрыла глаза, вспоминая:
– Господи, Рита, что ты со мной делаешь.
– Засунула два пальца.
– Господи.
– Сначала один, потом два.
– Я этого не ожидал.
– Тебе понравилось.
– Было… любопытно.
– Ты не хотел, чтобы тебе понравилось, но понравилось.
– Новизна ощущений, знаешь ли.
– Не только новизна. Тебе понравилось.
– Да.
– В следующий раз засуну всю руку.
– Рита, ради Бога…
Она сжала пальцы в кулак, развела, снова сжала и развела, наблюдая за его лицом.
– Тебе понравится, – пообещала она.
И теперь он здесь, внизу. Она знала, что он пришел, чувствовала его присутствие. Сжала груди, приподняла, вновь опустила руки. Предоставила пальцам полную свободу, дала волю фантазии, почувствовала как нарастает возбуждение…
Оргазм все ближе, совсем близко. Там она и застыла, не желая пройти остаток пути, стремясь замереть на обрыве до того момента, как…
Выстрел.
Бо-о-о-же!
Она балансировала на самом краю, балансировала на гребаном краю, трепещущая, трепещущая, разгоряченная, текущая, трепещущая и ждущая. Господи, ждущая, Господи, ждущая…
Еще выстрел. Не громче первого, как он мог быть громче первого, но, Господи, громом отдавшийся в ушах…
Она вскрикнула от радости и откинулась на кровать.
Она спустилась в синем шелковом халатике. Босиком. Осторожно вошла в кабинет и ахнула при виде лежащего там мужчины. Одетый во все черное, он напоминал куклу, брошенную на пол капризным ребенком. Пальцы правой руки сжимали рукоятку длинного, с фут, кинжала.
Невольно она подалась назад, потом заставила себя приблизиться к трупу.
– Да, – наконец, выдавила она из себя, отвернувшись от тела. – Да, это он.
– Джеймс Бекуит, – уточнил детектив.
– Так его зовут?
– Если верить удостоверению личности в его бумажнике.
– Я не знала его имени. Заявляя в полицию, я не назвала его имени. Потому что не знала его.
– Зато вы точно описали его приметы, – ответил детектив. – Когда я позвонил в полицейский участок, мне их продиктовали, и все сходится. Рост, вес, возраст, цвет волос, все, вплоть до родинки на правой щеке. Вы заявили о нем четыре дня тому назад?
Она кивнула.
– Можем мы перейти в другую комнату? Мне что-то нехорошо.
– Вы поступили правильно, подав заявление, – похвалил ее детектив, уже в гостиной. – Он преследовал вас и вы сообщили об этом. Жаль, конечно, что мы ничего не сделали, чтобы предотвратить случившееся…
– У вас не было ни имени, ни фамилии, – вставил муж. – Вы не могли его арестовать, не зная, кто он.
– Но мы могли взять под наблюдение ваш дом, и мы бы взяли, если б заподозрили, что он настроен столь решительно. Но мы получаем слишком много аналогичных заявлений, и нам трудно разобраться, какие ложные, а какие – нет. Поэтому мы ждем развития событий, а уж потом действуем.
– Жаль, конечно, что все так вышло, – вздохнул муж. – Возможно, психиатрам удалось бы…
Детектив покачал головой.
– По моему убеждению, если у человека поехала крыша, ему уже никто не поможет. Вы сожалеете, что все так вышло, но думать надо о том, что не пострадали ни вы, ни ваша жена. Кинжал, который он до сих пор держит, он не собирался ковыряться им в зубах. Чертовски хорошо, что у вас под рукой оказался пистолет.
– Обычно я храню его в ящике стола. Но после того, как Рита рассказала мне об этом человеке, о его угрозах…
– Как я понимаю, он напал на вас, мэм?
