– Прости, но…
– Да черт с ним! – он махнул рукой. – Нет у меня никакой дочери, детей у нас вообще не было. Я сам сплю с медведем. Глупая, знаешь ли, история, но я не могу заснуть, если не беру в постель медведя. Я понимаю, как нелепо это звучит.
Что-то блеснуло в ее темных миндалевидных глазах.
– По-моему, звучит очень мило.
У него даже повлажнели глаза.
– Я никому об этом не говорил. Глупо, кончено, но…
– Совсем и не глупо. И ты никак не назвал медведя?
– Не знаю.
– Можно я посмотрю? Одежды нет. Только желтая лента на шее, а это нейтральный цвет, не правда ли? И, разумеется, анатомического соответствия нет, как у тех кукол, что продают детям, у которых не хватает ума играть в больницу. – Она вздохнула. – Похоже, твой медведь бесполое существо.
– А вот мы, с другой стороны, нет.
– Согласна с тобой, мы – нет.
Медведь остался с ними в постели. Абсурдно, конечно, заниматься любовью в компании медведя, но, наверное, еще абсурднее убирать его в шкаф. Да и особенной разницы не было. Они слишком увлеклись друг другом, чтобы замечать медведя. Наконец биение их сердец вернулось к нормальному ритму, воздух охладил влажную от пота кожу. Несколько слов, несколько фраз. Дремота. Он лежал на боку, с медведем в руках. Она прижималась к нему сзади. Сон, блаженный сон. Он проснулся, обнимая медведя, но его самого никто не обнимал. Постель наполнял ее запах. Синдра, однако, исчезла. Поднялась глубокой ночью, оделась и удалилась. Он позвонил ей около полудня.
– Наверное, я не найду слов, чтобы описать наслаждение, которое ты доставила мне прошлой ночью.
– Я тоже в восторге.
– Я проснулся с желанием обнять тебя. Но ты исчезла.
– Я не могла заснуть.
– Я даже не слышал, как ты уходила.
– Я не хотела тебя будить. Ты спал, как младенец.
– С медведем в руках.
– Я не могла оторвать от тебя глаз. Так сладко ты спал.
– Синдра, я хочу тебя видеть. Вечером ты свободна?
Последовала пауза, и он уже пожалел о том, что задал этот вопрос.
– Позволь мне позвонить после ланча.
Коллега только что опубликовал очень едкую статью о творчестве Годара в ежеквартальном издании, тираж которого составлял несколько десятков экземпляров. Когда позвонила Синдра, Пол читал статью и цокал от удовольствия языком.
– Сегодня мне придется задержаться на работе.
– О!
– Но ты можешь приехать ко мне в половине десятого или в десять, если для тебя это не поздно. Мы закажем пиццу. И притворимся, будто в Италии голод.
– Насколько мне известно, у них засуха.
Она продиктовала ему адрес.
– Надеюсь, что ты приедешь, но, возможно, тебе не захочется…
– Очень даже захочется!
– Видишь ли, ночные причуды свойственны не только тебе.
Он лихорадочно вспоминал, что же такого он учудил ночью, попытался догадаться, в каких причудах она хочет сознаться? Хлысты и цепи? Резиновые набалдашники? Вибраторы?
– А, – тут до него дошло. – Ты про медведя.
– Я тоже сплю с животным, Пол. И не сплю без него.
Он затрепетал.
– Я должен был сразу это понять. Синдра, мы созданы друг для друга. Что это за животное?
– Змея.
– Змея, – повторил он, рассмеялся. – Что ж, более экзотично, чем медведь, не так ли? Хотя медведи не так уж часто встречаются на Шри-Ланке. Знаешь, что я тебе скажу? Я никогда не видел плюшевую змею.
– Пол, я…
– Птички там разные, собаки, наконец, медведи, но…
