Хочу - кричу, хочу - молчу, тебе-то что?
-- В карцер захотелось? - играясь с дубинкой, надменно ухмыльнулся охранник.
Воспоминание об этом жутком месте заставило слабонервного Скотта встрепенуться. Он понимал, что там галлюцинации замучают его еще больше, поэтому постарался как можно вежливей ответить.
-- Я не хотел, просто чье-то вытье не дает мне спокойно поспать.
-- А-а, так бы сразу и сказал. Эй, уродец, заткни глотку, не то засажу в карцер, - обратился охранник к заключенному соседней камеры.
-- Так это поет мой сосед?
-- А ты думал призрак? - издевательски усмехнулся надсмотрщик.
Стоило ему отдалиться, как Скотт обратился к соседу.
-- Эй, приятель, ты меня слышишь? - он прислушался, но ему ответила тишина. - Я же знаю, что ты слышишь. Ответь мне.... Ну что молчишь? Оглох, что ли? - Скотт подождал несколько минут в волнительном ожидании, но незнакомец не откликнулся.
Джон вернулся в свою постель и долго не мог уснуть, все ждал в надежде услышать голос соседа, но тот молчал. Несколько дней Скотт не слышал больше его песен и бурчания. Он даже подумал, что охранник исполнил свою угрозу и засадил его соседа в карцер. Волнение настолько охватило Джона, что он решился спросить у охранника о судьбе заключенного из соседней камеры.
-- Он сидит у себя.
-- Тогда почему же он не отвечает?
-- Наверное, не хочет говорить.
'Я обидел его', - понял Скотт настойчивое молчание соседа и решил извиниться, чтобы обрести в его лице собеседника.
Джон очень нуждался в общении и не мог из-за гордыни упустить свой шанс. Как только наступила ночь и в камерах отключили свет, Скотт тихо обратился к соседу.
-- Приятель, ты не спишь? - ему никто не ответил. - Я не хотел так грубо обойтись с тобой. Не знаю, что на меня нашло... Признаться, я даже не подозревал, что эти звуки издает живое существо. Мне казалось, что это злая шутка моего воображения. Прости, что я накричал на тебя. Я не стану больше вызывать охрану, только заговори со мной. Молчишь? Значит, не прощаешь? - Скотт долго прислушивался, надеясь получить ответ. Но сосед так и не вымолвил ни словечка. Джон пытался заговорить с ним и в последующие ночи, но тот упрямо молчал. Скотт знал, что сосед все слышит, и не мог понять, отчего он игнорирует его. Ему казалось, что каждый человек, оказавшись в заточении, ищет общения. Он не понимал, почему тот узник высоко ценил свое одиночество. - Ну почему ты так суров? Разве тебе не совестно мучить отчаявшегося человека? Может, тебе доставляет удовольствие слышать мои мольбы? Ответь - в последний раз прошу! - Джон помолчал немного, потом рассердился и прилег на койку. Он укутался получше, и только смежил веки, как вдруг услышал голос, что-то тихо напевающий. Скотт приподнялся и приложил ухо к стене. Замер и затаил дыхание, чтобы услышать песню соседа:
Открою ли окна,
вгляжусь в очертанья -
и лезвие бриза
скользнет по гортани.
С его гильотины
покатятся разом
слепые надежды
обрубком безглазым.
И миг остановится,
горький, как цедра,
над креповой кистью
расцветшего ветра.
Певун замолчал и Скотт решил, что сможет заговорить с ним.
-- Ты отлично поешь! Я никогда не слышал прежде этой песни. Это ты сочинил?
-- Федерико.
-- Тебя так зовут?
-- 'Ноктюрны из окна'. Сочинение Федерико Гарсиа Лорки.
Скотт не слышал этого имени, но он был рад, что сосед заговорил с ним.
-- Как тебя зовут?
-- Ветер.
-- Я спросил имя, а не прозвище. Меня зовут Джон Паул Скотт. А тебя?
-- Ветер.
-- Ты издеваешься?
-- Нет.
-- У тебя нет имени?
-- В этих стенах больше ни у кого нет ни имени, ни будущего.
Джон вздрогнул и даже отпрянул от стены. Эти слова показались ему зловещим прорицанием рока.
-- Как долго ты здесь в заключении?
-- Сколько себя помню.
-- Не понял?
-- С рождения самого здесь я живу.
И домом родным эти стены зову.
'Псих какой-то', - подумал Скотт и вернулся в постель.
