кричали абхазу все более грязные ругательства. Абхаз пытался огрызаться, говорил: это вы пришли сюда. А все уже неслись к краю. И тогда Заза решил, что сделает это. Должен. Именно он — должен. Вспомнил, как его двоюродный брат Тенгиз был убит рядом с ним миной. Как он, жмурясь от страха, вытаскивал его ногу из куста ежевики. И он специально стал вглядываться в память, расцарапывать себя. Подстегивал: за него, за Тенгиза. Все будут рассказывать, как он отомстил. И он закричал, что убьет эту мразь, и вышел вперед. Но почему-то было трудно выстрелить в скуластого, с густыми бровями врага. Вдобавок ему мешали…
Тамрико замедлила шаг и подняла руки навстречу стволу. Она сказала твердо:
— Негоже грузину убивать беззащитного.
Но он не послушался. Все смотрели на них. Надо было спешить.
Заза матерно выругался по-русски и закричал, чтобы Тамрико убралась вон, или он и ее пристрелит вместе с этим вонючим абхазом. Тамрико пыталась отобрать у него автомат:
— Дай сюда.
Заза оттолкнул ее и снова выругался по-русски. Он ведь ругал пожилую женщину, и поэтому ему нужен был чужой язык — чтобы хоть как-то обмануть, сбросить ощущение неприличности. Все смотрели на них. Заза выволок Тамрико в коридор и захлопнул дверь.
А потом, уже без промедления, ударил выстрел.
Тамрико, опустив седую голову, выбежала из отделения.
А мы послонялись мимо дверей минут десять и зашли забрать мертвого. Солдаты смотрели в окна или в потолок. Заза лежал, закрыв глаза.
Примечания
1
Букет Абхазии (абхазск.).
