недооценивали роли интеллигенции в строительстве новой жизни, — это они прекрасно понимали, и действительно, начиная с апреля 1918 года, Ленин не переставал заострять вопрос о необходимости привлечения интеллигенции к строительству советского государства, — вина их состояла в том, что они не смогли приблизить к себе, сделать русскую интеллигенцию своим самым верным партнером в борьбе за социализм.
Конечно, среди интеллигенции были такие группы, которые не откликнулись бы ни на какие маневры правительства и не пошли бы на сотрудничество с большевиками. Это относится к той части интеллигенции, которая не принимала власти «холопов». Но, как показали дальнейшие события, таких интеллигентов было абсолютное меньшинство. Фактически Дукельский был прав, обвиняя Ленина и большевиков в натравливании трудящихся на интеллигенцию. Речи вождей партии, обращенные к рабочим и крестьянам в отношении интеллигенции, подливали только масла в огонь, и этого отрицать нельзя.
И к письму А. М. Горького к нему от 31 июля 1919 года, по поводу отношения к интеллигенции, Ленин отнесся не только недостаточно внимательно, но и предвзято. Ленин писал Горькому:
«Будто бы «остатки» (имеются в виду остатки интеллигенции) питают к советской власти нечто близкое симпатии, а большинство рабочих «поставляет воров, примазавшихся коммунистов» и прочее! И вы договариваетесь до «вывода», что революцию нельзя делать без интеллигенции, это сплошь больная психика, в обстановке озлобленных буржуазных интеллигентов обострившаяся». (Ленин, ПСС, том 51, стр. 24–25).
В письме Горького было много правды, от которой Ленин безосновательно отмахивался. Большинство интеллигенции питало к революции симпатии, но осуждало большевиков за насилие, которое часто носило, чего греха таить, бессмысленный характер. Они были озлоблены против большевиков по той же причине, которую назвал Дукельский. И тут больная психика не при чем. Тут скорее имела место самонадеянность зарвавшихся правителей.
«Все делается, — писал дальше Ленин, — чтобы привлечь интеллигенцию на борьбу с ворами. И каждый месяц в советской республике растет % буржуазных (?) интеллигентов, искренне помогающих рабочим и крестьянам, а не только брюзжащих и извергающих бешеную слюну. В Питере «видеть» этого нельзя, ибо Питер город с исключительно большим числом потерявшей место (и голову) буржуазной публики (и «интеллигенции»), но для всей России это бесспорный факт». (Ленин, том 51, стр. 24–25)
Во-первых, если интеллигенция искренне помогает рабочим и крестьянам, то разве это не достаточное свидетельство того, что она близка к революции. И, во-вторых, неверно, что только в Питере «брюзжит и извергает бешеную слюну интеллигенция». Письмо Дукельского из Воронежа подтверждает, что такое положение было по всей республике.
«И занимаетесь вы не политикой, — писал дальше Ленин, — и не наблюдением работы политического строительства, а особой профессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интеллигенцией, ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся, в лучшем — в редкостно наилучшем случае — растерянной, отчаивающейся, стонущей, повторяющей старые предрассудки, запуганной и запугивающей себя». (Ленин, том 51, стр. 25).
Вся характеристика интеллигенции, данная в вышеприведенной выдержке Лениным, находится в противоречии с такими его ярлыками как «буржуазная», «мелкобуржуазная» и т. п. Если бы интеллигенция принадлежала к враждебным классам, то к ней не были бы применимы такие эпитеты, как «не понявшей», «не забывшей», «не научившейся» и т. д.
Не только интеллигенция, слой чувствительный, впадала в панику в условиях 1918–1919 годов. Нужно было это понять. Кому же было это понять, если не вождям революции? Нужно было не третировать интеллигенцию, а помочь ей вырваться из обстановки путаницы и страха. Создать обстановку и не материальную, а моральную должны были большевики. Но и объективные условия жестокой с обеих сторон гражданской войны необходимо учитывать тоже. В 1918-1919-х годах, в обстановке враждебного отношения к большевикам всех политических направлений, включая меньшевиков, эсеров и даже профсоюзов, всякий упрек интеллигенции в адрес большевиков мог быть воспринят как враждебный акт. Любая критика, направленная на ограничение крайностей революции, воспринималась тогда большевиками как контрреволюционный выпад классового врага и вызывала соответствующий отпор. Бердяев, по-видимому, был прав, когда утверждал, что: «В новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и сострадательности».
На первом этапе революции отношение Ленина к интеллигенции было неоднозначным. Наряду с резким выступлением против интеллигенции, он все время в статьях и выступлениях доказывал необходимость использования интеллигенции, без которой пролетарская революция не может выполнить своих задач. Разъясняя позицию большевиков в отношении интеллигенции на собрании партийный работников Москвы 27-ХI-1918 года, Владимир Ильич говорил:
«Мы знаем, что строить социализм можно только из элементов крупно-капиталистической культуры, а интеллигенция есть такой элемент. Если нам приходилось с нею беспощадно бороться, то к этому нас не коммунизм обязывал, тот ход событий, который всех «демократов» и всех влюбленных в буржуазную демократию от нас оттолкнул. Теперь явилась возможность использовать эту интеллигенцию для социализма, ту интеллигенцию, которая не социалистична, которая никогда не будет коммунистической, но которую сейчас объективный ход событий и соотношений сил настраивает по отношению к нам нейтрально, по-соседски». (Ленин, ПСС, том 37, стр. 221).
Здесь Ленин вопреки фактам истории утверждал, что интеллигенция не социалистична, и никогда не будет коммунистической. И если в ее настроениях имелся сдвиг в сторону советской власти, то это, по его мнению, произошло только потому, что большевики объективно стали защищать единую неделимую Россию.
В другом месте, в брошюре «Успехи и трудности советской власти», Владимир Ильич писал:
«Мы хотим строить социализм немедленно из того материала, который нам оставил капитализм со вчера на сегодня, теперь же, а не из тех людей, которые в парниках будут приготовлены, если забавляться этой побасенкой. У нас есть буржуазные специалисты, и больше ничего нет. У нас нет других кирпичей, нам строить не из чего. Социализм должен победить, и мы, социалисты и коммунисты, должны на деле доказать, что мы способны построить социализм из этих кирпичей, из этого материала, построить социалистическое общество из пролетариев, которые культурой пользовались в ничтожном количестве, и из буржуазных специалистов». (Ленин, том 38, стр. 54).
Что касается интеллигенции, открыто враждебной советской власти, то в отношении ее Ленин был беспощаден во все послереволюционные годы, и даже накануне своего заболевания инсультом. В письме к Ф. Э. Дзержинскому от 19 мая 1922 года Владимир Ильич писал:
«Тов. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогавших контрреволюции.
Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки… Обязать членов Политбюро уделять 2–3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочек всех некоммунистических изданий.
Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов (Стеклова, Ольминского, Скворцова, Бухарина и т. д.). Собрать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей: поручить все это толковому, образованному, аккуратному человеку в ГПУ. Мои отзывы о питерских двух изданиях «Новая Россия» № 2, закрыта питерскими товарищами.
Не рано ли закрыта? Надо разослать ее членам Политбюро и обсудить внимательнее. Кто такой ее редактор Лежнев? Из «Дня»? Нельзя ли о нем собрать сведения?..
Конечно, не все сотрудники этого журнала кандидаты на высылку заграницу.
Вот другое дело Питерский журнал «Экономист», издание XI отдела русского технического общества. Это, по-моему, явный центр белогвардейцев. В номере третьем (только третьем!!!) напечатан на обложке список сотрудников. Это, я думаю, почти все — законнейшие кандидаты на высылку заграницу. Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих военных шпионов изловить, и излавливать постоянно, и систематически и высылать заграницу.
Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом вам и мне, и сообщить
