Обычно, если Глеб начинает вот так кривиться, подчиненные стараются спрятаться в своих кабинетах. Гримасы Большого Босса сулили невыплату премии и отказ в финансировании корпоративных попоек.
– Бар-ран, – процедил Глеб, включая первую передачу, – уволю к чертовой матери.
Взглянув в боковое зеркало, Большой Босс притопил педаль газа, и новенькая «рено меган» цвета стоячего болота покатила по улице в сторону делового центра.
Елки-палки, это был едва ли не самый поганый год в его карьере. Если в январе еще теплились надежды на «перелом» с «прорывом» (такими терминами изобиловала речь официального консультанта и психолога, которого Глеб нашел на какой-то рождественской бирже для работодателей), то к марту от них остались тлеющие головешки. На радиостанции возникла напряженная ситуация с рекламными оборотами – следовательно, и с денежками, поступающими на банковский счет – а книга, которую он написал и издал на свои личные средства, почти провалилась. И если просчеты в бизнесе можно как-то нивелировать, то провал книжки он готов был оплакивать почти как неожиданную неудачу в постели.
Жаль. Хорошая книжонка получилась.
В первую неделю продажа шла вяло: из-за отсутствия масштабной информационной поддержки книжные магазины не торопились делать заказы, а лоточники и уличные торговцы, теребя в руках свежие экземпляры, недоверчиво качали головами. Изящный рефрен, выданный Глебом в эфире собственной радиостанции – «Вы покупаете не то, что снаружи, а то, что внутри!» – ожидаемого эффекта не произвел. Оптовики предпочитали покупать цветные твердые обложки, украшенные воронеными стволами и женскими прелестями четвертого размера, и не выказывали ни малейшего желания поинтересоваться, что же там внутри. Очень скоро Глеб понял, что свалял большого дурака, решив штурмовать книжный рынок.
Итак, что мы имеем? Радио «Пилот» тянет немощные ручонки к кислородной подушке, пятитысячный тираж «Убегающего волка» загромождает офис, дочь отбивается от рук, жена… ну, хоть жена нормальная, и на том спасибо.
Глеб притормозил на красном светофоре на оживленном перекрестке, открыл окно, посмотрел в небо. Оно все такое же голубое и прозрачное – и ему все так же наплевать на наши проблемы...
Зазвонил сотовый телефон. Глеб вынул трубку из нагрудного кармана рубашки.
– Говори быстрее, я на светофоре.
– Это Обухов, – прохрюкала трубка. – У меня села батарея, я с другого аппарата. Как дела?
– Ты в удобное для меня время умеешь звонить?
– Не ной. Что делаешь послезавтра, в субботу?
– Сплю. – Глеб тронулся с места. Богатый опыт телефонного общения со старым другом Кириллом Обуховым, который постоянно звонил с каких-то левых аппаратов своих охранников и референтов, позволил Глебу научиться ювелирно водить машину двумя пальцами одной руки.
– Спать будешь на кладбище, – продолжил Кирилл, – я приглашаю тебя в «Черепаху» вместе с женой. Хочу кое-что показать.
– Кое-что или кое-кого?
– Я просил не ныть!
– Я не ною! Если ты подсунешь мне свое очередное протеже, я тебя порву.
– Слушай, какой ты противный... Давай просто посидим, я тебя сто лет не видел. Ну?
Глеб вздохнул.
– Ладно, черт с тобой.
– Заеду в девять.
– Валяй.
Глеб бросил трубку на сиденье и улыбнулся. Несмотря на то, что они с Кириллом Обуховым дружили уже почти двадцать лет, внезапный звонок приятеля очень редко его не радовал. Глеб иногда думал, что при подобных отношениях между мужчинами и женщинами браки были бы долговечнее.
Глеб подъехал к зданию, в котором располагался офис радио «Пилот». Солнце палило неимоверно. «К полудню будет сорок», – подумал Шестопалов, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Лифт в этом здании, когда-то принадлежавшем малоизвестному научно-исследовательскому институту, работал через день, а то и через два, и Глеб часто хвалил себя за то, что не снял офис где-нибудь под чердаком. Третий этаж из десяти – это еще куда ни шло.
В офисе его своей обычной утренней улыбкой встретила офис-менеджер Настя, молодая блондинка с хвостиком на затылке.
– Здравствуйте, Глеб Николаевич, – мяукнула она, выходя из-за стойки. – Кофе сейчас?
– Здравствуй, солнце. Сделай сейчас.
– Хорошо.
Глеб сразу прошел в эфирную студию. Она располагалась в самой дальней комнате.
– Семен, привет.
Небритый и нечесаный туземец с явными признаками недосыпа, наступившего по причине обильного и продолжительного возлияния, вылез из-за пульта и медленно кивнул.
– Доброе утро, Глеб Николаевич.
– Ни фига доброго! После смены зайди ко мне.
Семен снова кивнул, только теперь уже гораздо трагичнее. Выражение, которое украсило его лицо, можно было описать словами: «Завтра же брошу пить!».
Глеб больше не удостоил его вниманием. Ему не хотелось устраивать разнос прямо сейчас по двум причинам. Одна из них диктовалась профессиональной необходимостью – нельзя расстраивать и злить ведущего во время его рабочей смены. Вторая причина...
– Настя, кофе!
В своем кабинете Глеб расстегнул ворот рубашки, бросил на стол сумку и развалился в кресле. Первый же взгляд упал на стопку упаковок с тиражом невостребованной книги. Уже долгое время рабочий день у Шестопалова-босса начинался с унылого лицезрения этих залежей интеллектуального труда Шестопалова- писателя. От осознания вопиющей несправедливости, которую допустил по отношению к нему книжный рынок, хотелось бить посуду. И даже не было жалко потраченных денег. Глеб действительно любил свою книгу и считал ее удачной.
Раздался робкий стук в дверь.
– Да.
Вошла Настя с подносом. На нем красовалась чашка кофе и блюдце с двумя бутербродами с мясом.
– Спасибо. Давай присаживайся и рассказывай, что новенького.
Девушка присела на краешек стула.
– Сегодня рано утром звонил какой-то человек, хотел переговорить с вами.
– О чем?
– У него какое-то серьезное предложение… это надо цитировать. – Настя уставилась в потолок. – Так, он сказал «предложение, от которого поднимется настроение».
– Дистрибьютор «Виагры»?
Девушка хихикнула и немного покраснела.
– Он представился?
– Нет, сказал, что перезвонит или зайдет попозже. Он вообще мало говорил.
– Ладно, подождем.
Глеб пригубил кофе – горячий, как он и любил.
– Что-нибудь еще?
Настя покачала головой.
– Ну, тогда можешь пока идти.
Когда девушка вышла, Глеб открыл папку с текущими бумагами.
Крупнейшие рекламодатели радиостанции тормознули свои пакеты на июль и август. По подсчетам Глеба, за пару месяцев безрыбья станция потеряет до сорока процентов запланированного дохода. Жить можно, но сократить список необходимых затрат все-таки придется.
Все дело в рейтинге. «Пилот» скатывался вниз, пропуская на верхние строчки даже не
