Отмену в начале ХУШ века патриаршества
13
он определил как «прямое и ничем не извинительное отступление от основных канонов всей Христовой Церкви» {156, 6). А уже на соборе 1917/1918 гг. архиеп. Антоний высказался еще более определенно и резко: назвав царя Петра «великим разорителем Церкви», утверждал, что «с его времени, наш церковный строй получил уклон к протестантству» (158, 289).
Глубокая характеристика петровских реформ принадлежит православному мыслителю профессору С.Н.Булгакову, выступившему с докладом о правовом положении . Церкви в государстве на Соборе 11 февраля 1918 года; «с Петра же 1-го, когда в отношения между Церковью и Государством вторглась протестантская стихия, в силу которой церковь есть только часть государства, наравне с другими частями государственного механизма... в связи с этим наше церковное самопознание потерпело ущерб, исказилось, приняло уродливый характер, навлекший упрек в цезаропапизме. В основах нашей церковной жизни цезаропапизма нет. Но сами формы церковного управления (подчинение светской власти и синодальный провинциализм, как противоречие вселенскому сознанию Православной Церкви) не соответствует, противны духу Церкви» (173, 11).
Всеобъемлющая зависимость духовенства от государственных органов и Ведомства православного исповедания калечила духовную жизнь, плодила клир, жаждущий должностей и чинов, кормящийся от правительства и стоящий в рабской зависимости от него. Клирики были вынуждены вести поиски дополнительных доходов, способных обеспечить соответствующий уровень благосостояния, что разумеется, отвлекало их от выполнения непосредственных обязанностей руководства паствой. Во-вторых, резко ограничивалось общение пастырей с. при -хожанами вне храма. Священник не жил одной судьбой с паствой, был чужд ее насущным проблемам. Он оказался в подчинении у исправника и в зависимости от помещика. Всякие попытки организации общественной жизни прихода вызывали сопротивление властей, как огня боявшихся
15
любой формы организации народной массы.
Так оценивал состояние церковно-общественной жизни православия еп. Андрей, и, чтобы еще более выпукло выделить трагичность положения, архиерей обращается к примеру старообрядчества: «Почему, действительно, наши раскольники несравненно устойчивее и сильнее в культурном отношении? Именно потому, что раскольники живут приходскою самоопределяющейся общиною, а наша деревня влачит свое существование только по распоряжению начальства. Раскольническую общину объединяет любимый храм или часовня, а нашу православную деревню объединяла до последнего времени казенная винная лавка, а теперь (годы мировой войны и сухого закона — Авт.), кажется, объединяющим началом остался один местный полицейский стражник» ( 52, 410).
Сознание царящего зла и невозможности оказания ему противодействия гасило активность духовенства, вызывало безразличие к нуждам паствы и не могло не повлечь за собой равнодушия к выполнению своих прямых обязанностей в храме. Служба сокращалась, комкалась, теряла свою притягательную и воспитывающую силу. Происходило «обезверивание» (выражение еп. Андрея) прихожан и потеря авторитета клира. Духовная жизнь в рамках официального православия не удовлетворяла верующих и, тем самым, увеличивалась тяга к старообрядчеству и сектанству.
В речи, произнесенной в Уфимском земском собрании 19 октября 1915 года (вследствие цензурных запрещений она была напечатана лишь после революции), еп. Андрей охарактеризовал печальные последствия столь бедственнога положения: «и сверху, и снизу с одинаковой энергией изгонялись все наиболее энергичные, яркие духовные мыслители и деятели... И стали у нас пророчествовать лжепророки, а на Моисеевом седалище, хотя и нет книжников и фарисеев, но зато сидят молчальники, далекие от жизни и не понимающие жизни, а потому и не могущие быть руководителями ее» (52, 409). Таким образом, по мнению епископа, с одной стороны — цезаропапизм,
15
подчинивший Церковь интересам государственной внутренней политики, а с другой — инертность духовенства и отсутствие приходской деятельности, — привели к полному развалу церковно-общественной жизни.
Однако еп. Андрей не ограничивается негативной критикой нынешнего положения Церкви: он выдвигает позитивную программу восстановления ее жизнедеятельности. Его альтернатива заключается в возрождении прихода для охраны в народе нравственных идеалов, церковно-религиозного быта и подъема материального уровня* (60, 633).
Предваряя точку зрения еп. Андрея на сущность приходской жизни, хочется привести мнение по той же проблеме владыки Антония (Храповицкого). Его взгляд представляется нам важным и потому, что жизненные пути архиереев на протяжении многих лет были тесно связаны. Владыка Антоний — также выходец из среды родовитого дворянства, рано посвятил жизнь пастырскому служению. Он был ректором МДА именно в те годы, когда там обучался будущий еп. Андрей. В 1895 году они оба оказались в Казани, а накануне архимандрит Антоний совершил монашеский постриг Александра Ухтомского*. В 1897 году младший становится архимандритом, старший — епископом Чебоксарским, а затем в 1899 г. — епископом Чистопольским, первым викарим Казанской епархии. С
* Несмотря на то, что в определенные периоды своей деятельности в этом направлении епископ пытается заинтересовать и привлечь к ней государственную власть, все его обращения к власть имущим наводят на мысль, что преосвященный стремился просто нейтрализовать администрацию, добиться ее невмешательства в процесс, успех которого зависит исключительно от активности и самостоятельности духовенства и прихожан.
16
1900 года епископ Антоний возглавляет Уфимскую кафедру, где в дальнейшем со всей полнотой развернется деятельность епископа Андрея. Особо следует отметить тот факт, что еп. Антоний был духовником еп. Андрея и, несомненно, оказывал сильное влияние на своего духовного сына. Можно убедиться, что многие высказанные ими идеи идентичны, однако, во многом их взгляды диаметрально противоположны. И, вероятно, в первую очередь, это прослеживается при анализе воззрений на проблему приходской реформы. Свою точку зрения владыка Антоний высказал в статье, вышедшей в 1909 году, а затем переизданной отдельной брошюрой «Восстановление прихода» в 1916 г. Здесь утверждается, что «с учреждением приходского парламента священник перестает быть духовным отцом и пастырем прихожан, а превращается в общественного приказчика, которому прихожанин «поручает» исполнить требу, а приходское собрание и приходской совет его муштрует, учитывает, отчитывает и по-хозяйски грозит расчетом, т.е. изгнанием» (157, 2). И далее: «К чему сводится приходская реформа? К внесению в жизнь прихода того начала, которое введено у нас в высшее государственное управление — начала чисто- парламентского, правового» (157, 3). Более того, епископ уверен, что в жизнь прихода будут привнесены формы, методы и идеи классовой борьбы. Его страшит активность масс, которые он представляет, в первую очередь, корыстолюбивыми, скандальными и погрязшими во множестве пороков, особенно в пьянстве. Поэтому, считает еп. Антоний, существует другой путь оживления прихода: «иное участие
* Сохранилась книга «Чин пострижения», на которой надпись: «Многолюбимому отцу Андрею с пожеланием исполнить нерушимо обеты. Архим. Антоний. 1895 г. ХП, 2». Владыка Андрей хранил ее до конца 20-х г.
17
в приходской жизни — участие подвигом-трудом, послушанием, молитвой, делами, сострадания и взаимного нравственного поучения, где нет борьбы, честолюбий и корыстолюбии» (157, 10). И, с другой стороны, священник должен действовать жесткими методами с ослушниками в соответствии с канонами: молоко в среду — на 2 года без причастия, супружеская измена — 15 лет, нагрубил священнику — отлучение от Пресвятой Троицы, проклятие и на Иудино место — все в соответствии с Номоканоном (157, 10).
Под последними высказываниями подписался бы и владыка Андрей, однако он не считал возможным ограничиваться лишь подобными призывами и репрессивными мерами. Он призывал к объединению усилий клира и мирян, взаимной активизации их работы, освящаемой идеей православия. Владыка Андрей не страшился расширения участия прихожан, ибо имел перед собой пример старообрядчества, где активность мирян сочеталась с непререкаемой властью иерея. По мнению епископа, неизмеримо должна
