выжженной степи одна за другой прокатываются однообразные седые волны. Но мертва степь, и нет в ней никакого движения. Разве прокатится порой сухой шар перекати-поля, да в знойном, обесцвеченном жарой небе величаво и сонно проплывет на немыслимой высоте еле видимый крестик степного стервятника.
Тихо, сонно, безжизненно.
Но вот раздаются резкие, оглушительно стреляющие выхлопы авиационного мотора. Это неподалеку, на аэродроме, начинаются тренировочные полеты. Мы все вскакиваем на ноги: сейчас полетит. Треск мотора все громче, скоро слышится лишь слитный ровный гул. А вот наконец и сам самолет. Маленькая машина проносится низко над нашими головами и взмывает в безоблачное небо.
Это боевой самолет, истребитель И-5.
Задрав головы, мы с восхищением следим за истребителем. Скоро начинает болеть шея, от напряжения ломит затылок. Но мы не отрываясь смотрим, как уходит в бескрайний воздушный простор маленькая стремительная птица.
Самолет летит над степью, незаметно набирая высоту. Гул становится тише, скоро далеко впереди, там, где серая ковыльная равнина сливается с бледным небом, можно различить лишь крохотную точку. Однако точка не исчезает совсем. Вот она увеличивается, становятся видны крылья – и снова ревет над нашими головами авиацион ный мотор. Только теперь самолет набрал необходимую высоту, вырвался в океан и легко, свободно плывет в небе.
Совсем запрокинувшись, мы неотрывно провожаем глазами самолет.
Когда самолет проходит над нами, ребята оживляются сейчас, мы уж знаем, летчик начнет творить чудеса. И точно,- прямо над нашими головами истребитель вдруг делает переворот через крыло. Потом, едва выровняв машину, летчик бросает ее резко вверх, и она, послушная умелым рукам, взмывает почти по вертикали. Легко и непринужденно исполняется целый каскад фигур высшего пилотажа. Мощный гул мотора стоит над степью. Вот самолет накренился на крыло – круче, круче!- и в таком положении описал безупречно чистую кривую. Какой глубокий вираж!
– Здорово!- шепчет рядом со мной Коля Муров. потирая онемевшую шею.
Рокот мотора постепенно замирает в безбрежном воздушном океане.
Все, кто смотрел за полетом, тут же затевают горячий бесконечный спор. Разговор идет о том, кем лучше всего стать Одни уверют, что в авиации «самая главная специальность»- это пилот. Другие возражают – не пилот, а штурман. Пилот – что шофер, куда прикажут, туда и летит. А вот штурман… Это он и только он намечает и прокладывает курс воздушного корабля. Спорили до хрипоты. Верх в спорах как будто одерживали сторонники штурманов. Да это и не удивительно: в то время авиация только завоевывала небо и на весь мир гремели рекорды по дальности перелетов. Около трех лет назад случилась катастрофа с ледокольным пароходом «Челюскин», затертым во льдах Арктики. Зимовщикам грозила смертельная опасность. И летчики в спасении челюскинцев совершали буквально чудеса. Тогда Советское правительство впервые установило высший знак отличия – звание Героя Советского Союза. Первыми награжденными стали семь знаменитых летчиков, отличившиеся при спасении челюскинцев: Ляпидевский, Леваневский, Молоков, Каманин, Слепнев, Водопьянов, Доронин. А всего год назад Чкалов, Байдуков и Беляков установили свой первый рекорд: они совершили дальний беспосадочный перелет Москва – остров Удд.
Нетрудно догадаться, что те, кто на первое место в авиации ставил пилотов, впоследствии стали летчиками-истребителями, другие же пошли в бомбардировочную авиацию.
Что касается нас с Колей Муровым, то наш выбор был сделан давно – мы станем истребителями. Решение это окончательно укрепилось после разговора с командиром эскадрильи Петром Масловым.
Однажды днем в казарму, где мы проходили карантин, вошел военный с двумя «шпалами» в петлицах. Кто-то подал команду, но ребята вскочили и без нее. Военный оказался командиром эскадрильи. Все мы сгрудились вокруг него. Может быть, это как раз он творил чудеса в небе на послушной боевой машине? Конечно, он. Он или кто-нибудь из летчиков его эскадрильи.
Командир эскадрильи поискал глазами куда бы сесть и опустился на чью-то койку. Ребята сзади нетерпеливо напирали. Маслов оглядел сгрудившихся вокруг него остриженных наголо парнишек и с улыбкой спросил:
– Ну что, приуныли в карантине?
Он был прав,- сидеть в карантине надоело до смерти. Никто из нас и в мыслях не держал, что учеба начнется с таких неинтересных занятий.
В тот день мы не скоро отпустили командира эскадрильи. Вопросам не было конца. Попросили мы разрешить и наш спор – кто «главнее» в авиации? К нашей радости, Маслов стоял за пилотов.
– Чкалова, конечно, все знаете?
Еще бы не знать! Имя прославленного летчика было легендарным. Его знали во всем мире. А мы, мальчишки, просто бредили Чкаловым.
– Вот, тоже наше училище кончал,- сказал Маслов.- Тоже истребитель.
– Как - истребитель?!
Ведь наши противники в спорах часто поминали Чкалова, и мы все уверены были, что истребителям и делать нечего на сверхдальних трассах. А оказывается…
– Да-да, Валерий Павлович истребитель,- подтвердил командир эскадрильи.- И какой истребитель! Высшего класса.'
– И вы сказали – он учился здесь? Вот тут, где мы сейчас?
– А как же, наш он, оренбургский. Тоже в свое время вот в этом самом карантине сидел. Так что не унывайте.
Признаться, после этого казарма стала казаться не такой уж опостылевшей. Если даже сам Чкалов… А командир эскадрильи рассказывал, что Оренбургское военное авиационное училище летчиков – одно из старейших в стране. Создано оно по личному указанию В. И. Ленина еще в тысяча девятьсот двадцать первом году. С Оренбургским училищем связаны имена таких выдающихся авиаторов, как В. П. Чкалов, А. К. Серов, М. М. Громов, А. Б. Юмашев и многих других.
В Красном уголке училища под стеклом в рамке мы сами видели красочный лист. Это было постановление ЦИК СССР о награждении училища почетным Красным Знаменем и Грамотой. Постановление подписано М. И. Калининым и К. Е. Ворошиловым.
Кто-то задал Маслову вопрос:
– А ваши ученики где сейчас летают?
Командир эскадрильи усмехнулся:
– Везде. Даже в Испании и в Монголии успели полетать. Герои Советского Союза уже есть.
Разговор с нашим старшим товарищем заметно приободрил нас. Какой славой овеяны вот эти надоевшие нам стены,- думали мы.- Какой трудный путь пройден первыми поколениями советских летчиков.
Скоро командир эскадрильи стал прощаться. Мы гурьбой проводили его до выхода.
– Ну, не унывать,- не то приказал, не то посоветовал он.
– Есть не унывать!- как можно бодрее ответили мы.
После этого разговора у нас не оставалось и тени сомнения, выбор был сделан окончательно: мы будем только истребителями!
Однако прежде чем стать истребителями, нам предстояло два года учебы, два трудных года.
Нет нужды подробно рассказывать о том, как мы проходили лагерные сборы, изучали материальную часть, добивались права на полеты. Я часто перечитываю замечательную книгу В. Каверина «Два капитана». Помните, как описан там весь уклад жизни курсантов? То же самое было и у нас. Лекции, практические занятия, конечно, волнующие выходы в город, не очень, правда, частые, какие-то новые знакомства, увлечения,- ведь не надо забывать, что мы подрастали, становились почти что самостоятельными парнями. В город мы отправлялись в определенные дни, группами, и, прежде чем дать нам разрешение, старшие товарищи придирчиво проверяли, как подогнана форма, выправку. В городе на стройных, подтянутых курсантов оглядывались прохожие. Не скрою, что на парней в штатском мы, будущие военные летчики, поглядывали свысока.
За все время учебы мне запали в память два события. Это – первое, что ли, знакомство с небом и первый самостоятельный полет.
Сначала нас подняли в воздух просто как пассажиров. Машиной управляли наши старшие товарищи,
