материальный результат усилия легко разрушается, и энтропия, или хаос увеличивается снова. 'Это та робота, которой мы сейчас с вами заняты, — продолжала Хейзл, — приготовление пищи, которая мгновенно будет съедена. К подобнымже занятиям относится протирка полов, которые опять загрязняются или стрижка живой изгороди и газона, которыеопять отрастают. Заметьте, что в нашем обществе, как и во всех индустриальных обществах, должности, которые связаны с высокоэнтропической работой, обычно предназначаются женщинам и представителям меньшинств. Они очень низкоценятсяиоплачиваются'.
'Несмотря на то, что они так важны для поддержания нашего существования и здоровья', — закончил я ее мысль. 'А теперь обратимсяк должностям с самым высоким статусом, — продолжалаХендерсон. — Они связаны с работой по созданию чего-тодолговременного — небоскребов, сверхзвуковых самолетов, космических кораблей, ядерных боеголовок и прочихвысокотехнологичных поделок'.'А как насчет маркетинга, финансов, администрирования и работы чиновников?' 'Этой деятельности такжепридается высокий статус, потому что она связана с высокотехнологичными предприятиями. Они поддерживают свою репутацию засчет высокой технологии, независимо от того, насколько скучнойможет быть текущая работа'. Я заметил, что трагедия нашего общества заключается в том, что продолжительный эффект деятельности с высоким статусом часто оказывается неблагоприятным- разрушительнымдляокружающей среды, социальной структуры идля нашего психического ифизического здоровья. Хендерсонсогласилась и добавила, что сегодняощущается огромный недостаток в простых ремеслах, требующих циклической работы, таких как ремонт и обслуживание. В обществе они социальнообесценились, и не вызывают никакого уважения, хотя они жизненны, каквсегда.
Подумав над различиями между циклическойработойиработой, оставляющей длительный результат, я вдруг вспомнил дзенские притчи обученике, просящим учителя о духовных наставлениях, и учителе, отсылаю-щего его мыть котел для риса, подметать двор или подстригать живую изгородь.'Интересно, — заметил я, — что циклической работе уделяетсяособое внимание в буддийской традиции, неправда ли? Фактически, онасчитается составной частью духовного опыта'.
Глаза Хейзл засияли: 'Да, верно;и это не только буддийскаятрадиция. Вспомните о традиционных занятиях христианских монахов и монахинь — земледелие, уход за больными и другие работы'. 'Я могу вам сказать, почему циклическим работам отводитсятакое важное место в духовных традициях, — взволнованно продолжал я. — Выполняя работу, которую надо делать снова и снова, мыначинаемпостигать природный порядок роста и упадка, рождения исмерти. Они помогают нам осознать, насколько мы связаны с такими циклами в динамическом порядкекосмоса'.Хендерсонподчеркнулаважность такого подхода, потому что он еще раз показывает глубокую связь между экологией и духовность.'Атакжесвязьсженским образом мышления, — добавила она, — который естественным образом настроен на эти биологическиециклы'. Впоследующие годы, когда мы с Хейзл стали добрым друзьями ивместе исследовали множество проблем, мы частовозвращалиськэтойважнейшейвзаимосвязимеждуэкологией, женскиммышлением и духовностью. Мы многое обсудили за те два дня интенсивных дискуссий, а последний вечер мы провели в более непринужденной атмосфере, обмениваясьвпечатлениями о наших общих знакомых и о странах, в которых мы бывали.
ПокаХейзлразвлекаламеня забавными историями о своем пребывании вАфрике, Японии и многих других уголках земли, япоражалсявоистинуглобальному размаху ее активности. Она устанавливает тесные контакты сполитиками, экономистами, бизнесменами, экологами, феминистами и общественными деятелями во всем мире. С нами она разделяет свой энтузиазм и пытается воплотить в жизнь свои концепции альтернативных моделейбудущего.
Когда на следующее утро Хейзл везламенянавокзал, свежийзимний воздух обострял мое ощущение того, что жизнь прекрасна. За прошедшие двое суток я добился огромного сдвига в понимании социального иэкономического изменений нашей сдвигающейся парадигмы, и, хотя я понимал, что вернусь назад с множеством новых вопросов и загадок, я покидал Принстон с чувством глубокого удовлетворения. Я почувствовал, чтомои беседы с Хейзл Хендерсон завершили полноту картины, и впервые я ощутил готовность начать работать над книгой.
