...Предконцертные репетиции уже шли полным ходом, когда в проеме двери внезапно возникла юная темноволосая особа. Олеся Ляшенко училась на первом курсе восточного факультета, специализируясь на 'экономике Японии'. Переехав за год до этого из Находки во Владивосток, она тут же влюбилась в музыку 'Мумий Тролля', песни которого услышала на промо-кассете. Вмиг оказалась позабыта большая мечта ее жизни - работать представителем ОРТ в Токио.
'Я просыпалась с альбомом 'Морская' и засыпала с ним, - вспоминает она. - Когда я сдавала экзамены, кассета 'Мумий Тролля' была для меня вместо валерьянки'. В Находке Олеся успела поработать пресс-атташе футбольной команды 'Океан' и за-кончить музшколу по классу скрипки, а во Владивостоке порепетировать в качестве певицы с одной из местных групп. Узнав о предстоящих концертах, она пришла на репетицию 'Мумий Тролля' и по-простому сказала: 'Привет, Илья! Меня зовут Олеся. Я хочу с тобой петь'. Поскольку место бэк-вокалистки в группе было вакантным, то... Почему бы и нет?
В тот момент Олесе было семнадцать с половиной лет. Могла ли она предпола-гать, что спустя год будет представлять 'Мумий Тролль' на сцене концертного зала 'Россия', получая приз 'Лучшая рок-группа 97-го года'? Согласитесь: все-таки эта группа действительно соткана из чудес!
...За несколько часов до начала первого концерта цены на билеты выросли вдвое. Полуторатысячный Дом офицеров, в котором 'Муми Тролль' выступал десять лет назад, был заполнен до отказа. Обычно перед подобными концертами музыканты нервничают, как невеста перед свадьбой. Но это был не тот случай. 'Они у себя в Москве думают, что курят настоящую траву', - 'пошутил' Сдвиг о чем-то своем и вместе с группой вышел на сцену.
'Добрый вечер любимому Владивостоку! Мы называемся группа 'Мумий Тролль'!, - без лишнего невроза произнес в микрофон Лагутенко, и шоу началось. Илья, одетый в синий френч времен китайской культурной революции, стоял в центре сцены, целиком отключившись от реальности. Очарованный роком - сексуальный, но не развратный, эротичный, но не похотливый, притягательный, но нелипкий. После визитной карточки 'Аллоу, попс!' обновленный 'Мумий Тролль', не выступавший 'живьем' около пяти лет, заиграл сверхраскрученный 'Кот кота'. Илья 'проснулся', отложил в сторону красную гитару и начал мягко перемещаться по сцене.
Вначале осторожно, потом - все смелее и смелее. Он одинаково удачно играл и с огнем, и с чувствами, действительно напоминая своей всепроникающей вкрадчивостью мальчика-кота - с взлохмаченными волосами и лукавой лисьей улыбкой. Его энергию отрицать было просто невозможно. Казалось, что из бутылки невзначай выпустили джинна. 'На мой сценический имидж повлияла общая картина концерта типичного симфонического оркестра, - как ни в чем не бывало 'откровенничал' после выступления Лагутенко. - Дирижер машет палочками, а ударник бьет по тарелкам: 'Бум! Бум!'
На 'Морской болезни' на сцене внезапно нарисовался саксофонист Юрий Логачев. Так сказать, маленький сюрприз. Теперь боевые ряды 'Мумий Тролля' выглядели следующим образом. В центре - пританцовывающий Лагутенко и сидящий на возвышении в дебрях томов, тарелок и октабанов Олег Пунгин. По бокам сцены - Краснов на клавишах (периодически он играл и на гитаре) и Род Блейк, который, кажется, все еще не мог поверить, что находится в России. Чуть в глубине расположился гордый сын славян Сдвиг - с басом, распущенными длинными волосами и в тесных концертных туфлях. Слева от Лагутенко сияла счастливой улыбкой Олеся - с бубном в руках, в темном китайское платье с разрезом и белых кроссовках. Эпизодически где-то в глубине мелькал силуэт Логачева, соло которого в 'Блудливых котах' отчего-то напоминало времена 'Шара цвета хаки'.
Уже к середине выступления весь зал сорвался с мест и ринулся к сцене. После исполнения совершенно новых песен 'Шамаманы' и 'Так надо' пошел блок хитов: 'Делай меня точно', 'Утекай', 'Новая луна апреля'. На бис исполнялся 'Владивосток 2000', превративший уставшую от капризов местных властей толпу в тихоокеанский тайфун. Со стороны это напоминало революцию.
Все проходы были забиты танцующими зрителями. Казалось, что сидеть в пар-тере остались только два человека. Описать по-детски счастливое лицо Леонида Бур-лакова не представляется возможным. Неизвестно, о чем думал, глядя на этот триумф, Володя Луценко, - возможно, о том, что его жизнь могла сложиться по-иному и на бас-гитаре, как в прежние годы, сейчас играл бы он.
...Концовки всех концертов этого дальневосточного тура были похожи друг на друга, как близнецы. Бушующие залы Приморья являли собой живую копию с картины Айвазовского 'Девятый вал'. Степень восторженности публики могла сравниться раз-ве что с массовыми истериками, которые старожилы сопок Маньчжурии помнили еще со времен концертов 'Алисы', 'Звуков Му' и 'Телевизора'.
Неделя дальневосточных гастролей с 'Мумий Троллем' по своим ощущениям напоминала мой недавний визит в Америку, - вспоминает Сдвиг. - Оттуда я вернулся таким же нормальным - пока меня на улице не сбила машина. Я сразу же вспомнил, где нахожусь, и снова надел скафандр.
Для 'Мумий Тролля' этот тур стал хорошо продуманной попыткой заглянуть в собственное будущее. И попытка эта удалась. Не надо было быть пророком, чтобы догадаться: ажиотаж вокруг 'Мумий Тролля' перекинется в Восточную Европу одновре-менно с началом концертных действий по ту сторону Уральского хребта.
Так в конце концов и произошло через несколько месяцев. В паузе между этими событиями был записан второй диск 'Икра'.
Доля риска
Переехав из Владивостока в Лондон, Лагутенко, Блейк и Краснов всю вторую половину июля работали над демонстрационной записью. Драматургия будущего аль-бома выстраивалась по принципу 'Морской': десять новых композиций плюс четыре архивные песни из магнитоальбомов 80-х годов. Материал к Икре Лагутенко начал сочинять буквально на следующий день после окончания работы над 'Морской'. Посетив с друзьями одну из хваленых лондонских дискотек и не испытав восторга от уви-денного, Илья буквально за несколько часов сочинил 'Долю риска' - ту самую, в которой 'повесился ди-джей'. Или должен бы повеситься. 'Тогда была ночь, - вспоминает Илья в одном из интервью. - Риск, конечно, был. В 96-м году казалось, что все вообще уйдет 'в канаву'.
Будущее в тот момент действительно представлялось мутноватым. Когда Лагутенко прислал черновую версию 'Доли риска' в Москву, Бурлаков написал ему в ответ: 'Первая песня будущего альбома должна быть мощной, красивой, яркой, впечат-ляющей, избивающей, прощающей, истерично кричащей. В общем, чтобы ди-джей точно повесился'.
Другими словами, музыканты 'Мумий Тролля' заранее настраивались 'шарахнуть током' и 'трахнуть звуком' всю округу. И они таки шарахнули. Звучание и стилистика новых песен представляла собой нечто действительно необычное. Совершенно другой, незнакомый 'Мумий Тролль'. Меньше шебутного озорства и наивной пушистости, больше энергии и надрыва. Час пыток без перерывов на обед. Кошачий голос Лагутенко прошел все стадии от мурлыкания до экспрессивных визгов брачного периода. Ревущие 'Шамаманы', придуманные во время саундчека во Владивостоке - как далекие отголоски 'Kula Shaker' и 'Led Zeppelin'. Сбивающий с ног тяжелый рок -'На яды' и 'Доля риска'. Изысканная, в духе Марка Алмонда, 'Алмазами', завершающаяся проникновенным фортепианным наигрышем а-ля Маккартни. Явные радио- хиты 'Дельфины', 'Не звезда' и 'Так надо'. Тут же - камерные 'Сигналы' и 'Сиамские сердца'. Наконец-то по-человечески записанный 'Мальчик-солдат и 'Далеко' - с разрушающе-затянутым барабанным соло в финале. 'Нам изначально хотелось, чтобы все пошло в другую сторону', - вспоминает Илья. - 'Собственно говоря, о таком звуке я мечтал уже на Морской'.
Весь август 'Мумий Тролль' пахал в студии. За пультом находился неизменный Крис Бэнди, а сессионный состав музыкантов отличался от участников предыдущей записи только новой ритм-секцией. 'Я боюсь, что по звуку это будет шоковый альбом', - звонил в Россию возбужденный Бурлаков.
...Последней записывалась 'Сиамские сердца' - самая дорогая для Лагутенко композиция. С ней возились больше всего, поскольку под конец сессии все безумно устали.
'Рок замучал, спать хочется', - еле ворочая языком, проговорил Илья и рухнул в кресло. В этот самый
