оживил переживания, как будто они происходили в настоящем. Я был младенцем девяти месяцев от роду и лежал в коляске на улице рядом с домом. Я громко кричал, зовя свою мать. Она, очевидно, была занята дома, и мой настойчивый крик раздражал ее. Она вышла, злая на меня. Сейчас, лежа на кушетке в кабинете Райха, в возрасте 33 лет я смотрел на ее образ, и используя слова, которых я не мог знать в младенчестве, я сказал: «Почему ты так зла на меня? Я плачу только потому, что нуждаюсь в тебе».
В то время Райх также использовал и другую технику для проведения терапии. В начале каждой сессии он просил своих пациентов сказать все негативное, что они думают о нем. Он верил, что у всех пациентов возник как негативный, так и позитивный перенос на него, и он не верил в позитивный перенос до тех пор, пока пациенты не выражали свои негативные мысли и соображения. Мне казалось очень сложным сделать это. Связав себя обязательствами с Райхом и его терапией, я выбросил все отрицательные мысли из головы. Я чувствовал, что мне не на что жаловаться. Райх был очень великодушен со мной, и я не сомневался в его искренности или обоснованности его концепций. Характерно, что я решил, что эта терапия будет успешной, но она не была таковой до тех пор, пока все мои убеждения не рухнули, и я не открыл свои чувства Райху.
После переживания страха, когда я увидел лицо матери, я проделал путь сквозь долгие несколько месяцев, в течение которых у меня не было прогресса. Тогда я встречался с Райхом 3 раза в неделю, но был зажат, потому что не мог сказать Райху о своих чувствах к нему. Я хотел, чтобы он принял во мне отцовское участие не только как терапевт, но, зная, что это неразумное требование, я не мог выразить это. Борясь внутри с этой проблемой, я зашел в тупик. Райх, казалось, не замечал моего конфликта. Я старался как только мог сделать свое дыхание более глубоким и полным, но это не работало.
Я проходил терапию уже около года, когда развилось это безвыходное положение. Когда оно, казалось, достигло бесконечных размеров, Райх предложил мне успокоиться. «Лоуэн, — сказал он, — ты не способен признать свои чувства. Почему ты не сделаешь этого?» Его слова были роковыми. Сдаться, уступить означало провал всех моих мечтаний. Я расстроился и сильно заплакал. Я рыдал в первый раз с тех пор, когда был ребенком. Я не мог больше сдерживать свои чувства. Я рассказал Райху, что я ждал от него, и он выслушал меня сочувственно.
Я не знаю, намеревался ли Райх завершить терапию или его предложение закончить лечение было маневром, чтобы преодолеть мое сопротивление, но я был почти уверен, что он имел в виду последнее. В любом случае, его действие принесло желаемый результат. Мои дела снова пошли успешно.
Для Райха целью терапии было развитие пациентом способности отдаваться спонтанным и непроизвольным движениям тела, что было частью дыхательного процесса. Таким образом, акцент ставился на том, чтобы сделать дыхание более полным и глубоким. Если это было сделано, дыхательные волны создавали волнообразное движение тела, которое Райх называл рефлексом оргазма.
В ходе своей ранней психоаналитической работы Райх пришел к заключению, что эмоциональное здоровье было связано со способностью полностью отдаваться половому акту или тому, что он называл оргастической потенцией. Райх обнаружил, что ни у одной невротической личности не было этой способности. Невроз не только блокировал вовлеченность, но и, связывая энергию хроническим мышечным напряжением, сдерживал эту энергию от возможного участия в сексуальной разрядке. Райх также обнаружил, что пациент, который приобретает возможность достичь полного оргастического удовлетворения в сексуальном акте, полностью освобождается от любого невротического поведения или позиции. Оргазм, согласно Райху, разряжает всю лишнюю энергию организма и, следовательно, не остается больше энергии для поддержания или сохранения невротических симптомов или поведения.
Важно понять, что Райх отделял оргазм от эякуляции, или кульминации. Оргазм представляет собой непроизвольный ответ целого организма, проявляющийся в ритмичных конвульсивных движениях. Такой вид движений также может иметь место, когда дыхание полностью свободно и человек находится под влиянием своего тела. В этом случае кульминация или разрядка сексуального возбуждения не произойдет до тех пор, пока не будет накопления такого возбуждения. При этом таз движется спонтанно вперед с каждым выдохом и назад с каждым вдохом. Эти движения создаются дыхательной волной, когда она движется вверх или вниз по телу, со вдохом и выдохом. В то же время голова совершает движения, сходные с движениями таза, но она движется назад в фазе выдоха, а затем вперед в фазе вдоха. Теоретически пациент, чье тело было достаточно свободно, чтобы иметь этот рефлекс во время терапевтических занятий, также будет способен испытать полный оргазм при половом сношении. Такой пациент может считаться эмоционально здоровым.
Для многих людей, которые читали книгу Райха «Функции оргазма» [1], эти идеи могут показаться причудливым воображением сексуально озабоченного разума. Впервые они были выражены, однако когда Райх стал уже весьма уважаемым обучающим психоаналитиком, чья формулировка концепции характерного анализа и технические приемы считались одними из наиболее значительных вкладов в аналитическую теорию. И все-таки большинством психоаналитиков они не были приняты и даже сейчас неизвестны или игнорируются большинством исследователей секса. Концепции Райха приобретают убедительную реальность, однако человек понимает их ценность, только испытав на своем теле, как я. Эта концепция, базирующаяся на личном опыте принимает в расчет тот факт, что многие психиатры и другие специалисты, работавшие с Райхом, стали хотя бы на время его восторженными последователями.
После прорыва слез и выражения чувств мое дыхание стало легче и свободнее, мои сексуальные отклики глубже и полнее. В моей жизни произошли перемены. Я женился на девушке, которую любил. Женитьба была большим шагом для меня. Также я активно готовился стать райхианским терапевтом. В этот год я посещал клинический семинар по характерному анализу, который вел д-р Т. Вольфе, ближайший соратник Райха в Соединенных Штатах и переводчик первых его англоязычных публикаций. Я недавно завершил подготовительное медицинское обучение и во второй раз подал заявление на медицинский факультет. Моя терапия продвигалась неуклонно, но медленно. Хотя на сессиях не было драматических прорывов чувств или воспоминаний, я почувствовал, что стал ближе к возможности полной отдачи сексуальным чувствам. Я также почувствовал себя ближе к Райху.
У Райха были долгие летние каникулы. Он завершал учебный год в июне, а возобновлял его в середине сентября. Так как терапия в этом году завершалась, Райх предложил прервать лечение на год. Однако я не закончил терапию. Рефлекс оргазма соответственно не развился, хотя я чувствовал себя очень близким к этому. Я очень старался, но именно эти старания были камнем преткновения. Идея отдыха показалась хорошей, и я принял предложение Райха. Для этого решения были также и личные причины. Не имея в то время возможности поступить на медицинский факультет, в конце 1944 г. я пошел на курсы анатомии человека в Нью-йоркском университете.
Моя терапия с Райхом возобновилась осенью 1945 г. в виде еженедельных сессий. За короткое время рефлекс оргазма постепенно установился. Было несколько причин для такого положительного развития. В течение года, когда не было терапии, стремление понравиться Райху и обрести сексуальное здоровье находилось в состоянии неопределенности, и у меня появилась возможность усвоить и интегрировать предыдущую работу с Райхом. Также в то время я встретился со своим первым пациентом как райхианский терапевт, что дало мне определенную поддержку. Я чувствовал, что попал в цель и ощущал большую уверенность в жизни. Капитуляция перед своим телом, что также означало капитуляцию перед Райхом, происходила очень легко. За несколько месяцев нам обоим стало очевидно, что моя терапия подошла, по его критериям, к успешному завершению. Годами позже я обнаружил, однако, что тогда я не решил многие важные личностные проблемы. Мой страх задавать вопросы, даже когда он был беспричинным, не был полностью обсужден. Мой страх провала и потребность в успехе не были проработаны. Моя неспособность плакать до тех пор, пока я не натолкнулся на стену, не была исследована. Эти проблемы окончательно были решены много лет спустя посредством биоэнергетики.
Я не хочу сказать, что терапия с Райхом была неэффективной. Хотя она и не решила полностью все мои проблемы, она заставила меня осознать их. Более важным, однако, было то, что она открыла мне путь для самореализации и помогла мне продвинуться к этой цели. Она углубила и усилила мое отношение к телу как к основе личности. И она дала мне позитивное отождествление с моей сексуальностью, которая доказала, что была краеугольным камнем в моей жизни.
