надо тщательно следить в перископ за поверхностью, чтобы избежать столкновения. А ночь темная, миноносец можно обнаружить слишком поздно. Э-э-х, акустика бы сюда…
Какой именно способ атаки избрать, Михаил еще не решил, и внимательно наблюдал за этим 'броуновским движением'. Однако, спустя четыре часа, 'броуновское движение' миноносцев неожиданно прекратилось. Японцы, похоже, окончательно успокоились и считают, что опасность миновала. А поврежденный крейсер уже вообще еле плетется. Если так пойдет и дальше, то возможно японцам придется вести его на буксире, если не утонет. Можно было бы остаться в надводном положении и выпустить пару торпед с предельной дистанции по тихоходной цели, а после этого сразу удрать. Экономить торпеды больше нечего. Если бы не настырная 'собачка', которая не переставала кружить вокруг отряда, дразня и маня. Уж очень велик был соблазн отправить на дно два корабля за одну атаку, а не один…
Ветер стих, волна улеглась и лодка, тихо урча дизелями на малом ходу, шла впереди японцев. Небо затянуло тучами, и темнота надежно укрывает 'Косатку'. Уже ночь, но никто не спит. Все знают, что сейчас должен начаться финальный этап охоты. Экипаж верит своему командиру. И знает, что 'Косатка' не упустит свою добычу… Осмотрев все еще раз и прикинув период 'обращения по орбите' бронепалубного крейсера, кружившего вокруг, Михаил принял решение.
— Полный вперед. Пора начинать. Работаем из позиционного положения…
Все на лодке приходит в движение, экипаж разбегается по своим постам. 'Косатка' делает рывок вперед и разворачивается, занимая позицию для атаки. Если японцы не изменят генеральный курс, то бронепалубный крейсер, описывающий круги вокруг своего поврежденного собрата и миноносцев, должен пройти на расстоянии порядка четырех кабельтовых от 'Косатки'. Ближе лучше не приближаться. Лодка к этому времени уже перешла в позиционное положение, уйдя в воду почти по самую палубу. Михаил и вахтенные к этому уже привыкли, а вот на 'пассажиров', также находившихся на мостике, это производило жутковатое впечатление. Когда стоишь на крохотном мостике, невысоко возвышающемся над морем, и буквально в двух шагах уже плещется вода. Они даже поинтересовались у Михаила.
— Михаил Рудольфович, а не утонем? Ведь корпус, считай что, весь под воду ушел!
— Господа, не волнуйтесь, люк задраен. И даже если нас неожиданно накроет большая волна, то лодка не утонет.
— А мы?!
— А мы искупаемся. Шучу, шучу. То положение, в каком сейчас находится 'Косатка', называется позиционное. Когда корпус погружен почти по самую палубу и запас плавучести минимален. Это позволяет сделать нас практически невидимыми на поверхности моря ночью. Правда, движение в этом режиме требует большой осторожности из-за уменьшенной остойчивости. Но погода сейчас тихая, качки почти нет. И из позиционного положения мы сможем погрузиться гораздо быстрее. Ведь японцы, несомненно, сразу начнут нас искать.
— Так мы сначала все же атакуем 'собачку'?
— Да. И посмотрим, как поведут себя японцы…
'Косатка' лежала в дрейфе, поджидая добычу. На мостике идет неспешный разговор, Михаил объясняет своим 'студентам' особенности ночной атаки из надводного положения, пока ситуация позволяет. Оба корреспондента тоже здесь. О таком обилии материала они даже не мечтали. И поскольку в темноте писать нельзя, вглядываются в ночную тьму, чтобы запомнить все подробности. Но вот, наступает ответственный момент. Японский бронепалубный крейсер завершает очередной круг и вскоре пойдет на следующий. Хорошо, что он следует более-менее постоянным курсом, а не противолодочным зигзагом. Поэтому, можно прогнозировать его поведение.
В бинокль хоть и с трудом, но удается разглядеть двухтрубный силуэт. Крейсер следует ходом порядка двенадцати узлов и выполняет роль эскорта. Во всяком случае, он так считает. Японцам еще невдомек, что подобный 'эскорт' сам представляет лакомую цель для субмарины. И подобное маневрирование вокруг поврежденного корабля особого толку не дает. Михаил усмехнулся. Японцам придется осознать это гораздо раньше, чем англичанам в 1914 году. Но это произойдет не сейчас. А пока, все лишнее в сторону. Все находящиеся на мостике это понимают и не мешают командиру. Михаил изредка обменивается короткими репликами со старшим офицером, контролируя движение цели. Вот крейсер подходит к точке выстрела. Его курс и скорость не меняются…
Толчок, и одна торпеда выходит из аппарата. Через три секунды за ней устремляется вторая. Лучше не рисковать и исключить возможные погрешности в определении параметров движения цели в темноте, а также возможность ее внезапного маневра. Томительно долго тянутся секунды, отмеряемые секундомером из будущего. Все молчат и смотрят на темный силуэт, движущийся в ночи. Время хода первой торпеды вышло…
Сильный грохот раскалывает ночную тишину и возле борта крейсера взлетает столб воды. 'Ура!!!' гремит и на мостике 'Косатки', и внутри ее отсеков. Через несколько секунд гремит второй взрыв! Обе торпеды попали в цель! Но задерживаться на месте нельзя. 'Косатка' дает полный ход дизелями и быстро удаляется в сторону от места атаки. На крейсере зажглись огни на палубе и видно, как он останавливается, имея уже значительный крен. К нему спешат два миноносца, включив прожектора и обшаривая лучами поверхность воды. Прогремело несколько выстрелов, сделанных наугад. Отойдя в сторону, 'Косатка' снова направилась вперед, стараясь зайти в голову японского отряда. Позади миноносцы пытались спасти людей с обреченного корабля. Две торпеды для бронепалубного крейсера типа 'Сума' — это очень много. Японцам еще повезло, что они не повторили судьбу экипажа 'Иосино', на котором от взрыва торпеды детонировал боезапас…
— Вот и все, господа. Угробили мы 'собачку'. Две мины для крейсера типа 'Сума' — этого больше, чем достаточно.
— Но как это удалось, Михаил Рудольфович?! Обе мины в цель! И японцы ничего не заметили!
— Они просто успокоились и не ждали нападения. Следовали на этом участке с постоянным курсом и скоростью, поэтому просчитать элементы движения цели не составило большого труда. Шаблон, господа, это очень опасная вещь. К тому же, мы практически незаметны на поверхности воды. Так что, никакой мистики. Простой расчет, и малость везения.
— Михаил Рудольфович, так может, давайте их всех перетопим? И оставшегося недобитка, и миноносцы?
— Не удастся. После уничтожения нашего 'недобитка', как вы его назвали, японцы подберут из воды, кого смогут, и сбегут. А догнать их на своих пятнадцати узлах мы никак не сможем.
— Жаль… Очень жаль…
— Не жалейте, господа! Дичь у нас еще будет. Миноносцы — это не наша добыча. Пусть на них 'Новик' и 'Боярин' охотятся!
Между тем, получивший две торпеды бронепалубный крейсер уже скрылся под водой, не продержавшись на поверхности и десяти минут. Миноносцы медленно ходили в месте его гибели и светили прожекторами, поднимая людей из воды. Поврежденный броненосный крейсер еле двигался, имея ход не более пяти узлов. Все понимали, что его судьба решена, если только не случится чудо, которое помешает 'Косатке'. Теперь было ясно, что она никуда не уходила, а все время оставалась поблизости и выбирала момент для нанесения удара, чтобы покончить с обоими крупными кораблями. Миноносцы развили бурную деятельность, маневрируя в непосредственной близости от крейсера, освещая прожекторами поверхность воды и стреляя из орудий туда, где им чудился перископ. Никто не мог понять, что 'Косатка' уже давно покинула это место в надводном положении. Михаил посмотрел в бинокль на возобновившееся 'броуновское движение' со стрельбой и принял решение.
— Отбой тревоги. Всем свободным от вахт отдыхать. Пусть японцы успокоятся, а то еще не хватало на шальной снаряд нарваться. Надолго им такой активности все равно не хватит…
Перейдя снова из позиционного положения в надводное, 'Косатка' продолжила путь во главе поредевшего японского отряда. Морская хищница неторопливо скользила по поверхности моря, окутанная ночной тьмой. Ее добыча уже никуда не денется. И надо просто выбрать удачный момент, чтобы атаковать и уничтожить цель с минимальным риском для себя. А пока добыча пусть считает, что ей снова удалось ускользнуть от охотника. И хотя вокруг добычи вьется несколько небольших, но кусачих и опасных миноносцев, это ничего не меняет. Потому, что сейчас здесь только один о х о т н и к. И только о н принимает решение…
