— Окно открой... – поморщилась аналитик и сама распахнула тяжелые створки, впуская свежий, прохладный воздух.
— Это значит, — медленно и четко сказала Гермиона, — что смотрящий должен быть чистокровным.
Гарри от неожиданности закашлялся и уставился на подругу в недоумении:
— Что еще за дурацкие заморочки?
— Это правда. Я или ты ничего не увидим. А вот Уизли, к примеру, или… Малфои – запросто.
— Не поминай это имя, Грейнджер, – протянули лениво от входа. В дверях в темной, застегнутой до ворота мантии, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, стоял Драко Малфой и мрачно смотрел на них обоих.
— Драко... – беспомощно проговорил Гарри и, тут же подобравшись, гневно спросил:
— Тебе чего, Малфой?
Драко все так же стоял в дверях, изучая кабинет Главного, в котором еще ни разу не был.
— Никакого вкуса, Поттер, — протянул он и прошел к окну, по пути захватив со стола поттеровские сигареты.
— Ты не слишком много себе позволяешь, Малфой? – зашипела Гермиона, грозно наступая на непрошеного посетителя.
— Ровно столько, сколько позволено, — парировал Малфой и сел в соседнее кресло, закинув ноги на стол.
— Вон!!! – рявкнул Поттер и, побледнев, выхватил палочку.
— Гарри, не надо, ты что?.. – залепетала Гермиона, повисая на его руке и бросая гневные взгляды на Драко.
— А я не просто так, между прочим. Просто больше мне негде переговорить с аврором Поттером, кроме как в его собственном кабинете, — это прозвучало с укоризной, и Поттер вдруг покраснел и кинулся искать платок, чтобы протереть очки.
— Говори, – он поднял глаза, и в них теперь читалась холодная беспристрастность.
— Слагхорн, – произнес Драко и закурил, глядя в окно.
— Что? – переспросила Гермиона, понимая, уже определенно точно понимая, что случилось.
— Умер, – просто сказал Малфой.
— Не думаю, что это тебя тронуло настолько, что ты решил прибежать к нам делиться новостями.
— А это не новость. Это в «Пророке» написано. Сегодняшнем. Аврору стоит туда заглядывать. Хотя бы иногда. А новость в следующем — я уезжаю в Хогвартс.
— З..зачем? – выдавила из себя Гермиона, а Гарри шумно вдохнул.
— Преподавать. Зелья. А то ваш несчастный Лонгботтом не справится с объемом работ. Пока, герой! — и гордо подняв голову, новоиспеченный преподаватель вышел из аврорского кабинета.
— Не поняла. А нам зачем это знать? – в недоумении спросила Гермиона.
— Э… Гермиона… мне… в общем, пора. Потом договорим, ладно?
— Гарри… еще не конец рабочего дня! – строго сказала Уизли.
— Я знаю, но мне, правда.. надо. Короче, Я не обязан отчитываться. Я сказал, ухожу сейчас. Значит, ухожу сейчас.— Он приобнял аналитика за плечи, и тихонько подталкивая к двери, говорил всякую ерунду, пока не вытолкнул ее совсем. Недоумевающая Гермиона пожала плечами и ушла в свой кабинет, искать информацию по Зеркалу Истины, артефакту, часть которого была найдена не где-нибудь, а в доме в Поттеров.
* * *
Распределение было скучным. На третьем курсе Альбус Поттер мог говорить об этом со знанием дела. Первокусники тянулись нескончаемым потоком, равномерно распределяясь по всем четырем факультетам. И все-таки Гриффиндор получил больше студентов. Слизерин – гораздо меньше. Но и к этому Альбус относился философски, справедливо рассуждая, что чем меньше народа, тем меньше шума и суматохи в общей гостиной.
— Миранда Маклаген!
— Хаффлпафф!
— Дина Дурсль!
— Слизерин!
— Лоркан Скамандер!
— Рэйвенкло!
Мрачная девочка со светлыми косичками и поджатыми губами уселась за их стол и буркнула Скорпиусу:
— Подвинься.
— Ты что, малявка? – удивился Скорпиус, и не думая двигаться. Альбус усмехнулся. Новенькая Дина ему совсем не нравилась. Слишком наглая для одиннадцатилетней девчонки. Так как ухмыляющиеся слизеринцы так и не подвинулись, Дине Дурсль пришлось сесть с самого края, неприязненно косясь на теперь уже однокурсников.
После ужина Альбус сразу направился в подземелья, чтобы лечь спать. Делать что-либо, праздновать начало курса с другими слизеринцами не хотелось. Скорпиус шел рядом и словно не замечал Поттера, думая о чем-то своем.
— Ты сам не свой, – наконец решился спросить Альбус.
— Да, может быть, – откликнулся Скорпиус и внезапно остановился.
— Что? – спросил Альбус, тоже останавливаясь.
— Не хочу туда. Давай прогуляемся. – вдруг предложил Скорпиус.
— Ты чего? Поймают – баллы снимут.
— Ну и пусть, – упрямо мотнул головой Малфой.
— Ладно, — пожал плечами Альбус и послушно пошел в сторону выхода из замка.
На улице Скорпиус глубоко вздохнул и остановился, зажмурившись.
— Ты чего? – Альбус пихнул его локтем в бок, не понимая, что произошло с приятелем.
— Ничего, – резко ответил Скорпиус, открывая глаза, в которые вернулись холодные льдинки. Альбус вздрогнул от грубого тона, пожал плечами и направился в замок.
— Тогда стой один, если так хочется, — пробурчал он, оглянувшись. Скорпиус не оглянулся. Он стоял с идеально прямой спиной и смотрел в небо, засунув руки в карманы брюк. Альбус передернул плечами. Настроение было безнадежно испорчено. Малфой странный. Всегда таким был. Альбус вздохнул и подумал, что не стоило так реагировать – подумаешь, сказали, что «ничего». Да... вопрос не в том, что сказали, а каким тоном. И именно это было обидно.
В замке было тихо. Распределение закончилось. Старосты повели первокурсников в спальни. Альбус зашел в спальню и принялся разбирать вещи с несвойственной ему аккуратностью.
— Где Малфой? – спросил Нотт, зевая.
— Гуляет, – буркнул Альбус, теперь уже злясь на себя за то, что бросил Скорпиуса одного.
— Под луной? – противно хихикнул Забини.
— Нет. Под звездами, – спокойно ответил Альбус и ушел в ванную, потому как собирался лечь спать.
За спиной раздался противный смех. У Нотта начал ломаться голос и смеялся он то басом, а то и вовсе срываясь на визг.
Выйдя из ванной, Альбус увидел, что спальня пуста. Однокурсники ушли праздновать начало учебного года. А его никто не позвал. Стало как-то не по себе. Не то, чтобы он собирался идти или ему закрыт доступ в общую гостиную, где сейчас собрались все слизеринцы старше второго курса. Он не мог этого объяснить этого ощущения. Просто никто не сказал «идем уже, Поттер» или «Ты идешь, мы ждем». Но почему-то этого нестерпимо не хватало. Альбус разделся, укутался в одеяло и отвернулся, стараясь не слышать веселые голоса, доносящиеся из гостиной. «Словно специально не наложили заглушающие», — раздраженно подумал он и махнул палочкой, ощущая, как вокруг сгущается вязкая тишина. Только сердце ухало в груди. Альбус отвернулся и попытался уснуть. Усталость и волнение сегодняшнего дня взяли свое, и Альбус
