«Муть собачья. Не иначе, книгу автор «самого популярного блога о пиаре» писать удумал. Ну, давай – давай». Повышенная писучесть сейчас наблюдалась у каждого второго коллеги по цеху, каждый что – то строчил. И норма Владимира Тендрякова в три – четыре печатных листа по сорок тысяч знаков каждый уже не казалась заоблачной – так, средне.
Сзади никто не бибикал, не моргал, мол, «чего плетешься», и через двадцать минут – опять – таки без пробок, и это в 10.30 утра по Москве и в Москве же, – был у старой боевой подруги.
Она была ни жива ни мертва, впрочем, как и обычно. Это было ее перманентное состояние. Сказывалось многолетнее следование глупой максиме – «Пиарщик всегда на работе».
Вера Марковна… Ее месседж для других был: «Не будите во мне суку. Она и так не высыпается». В жизненный принцип «сапожник без сапог» укладывались ее желтые, с избытком фтора (а не от курения в подростковом возрасте, как думали многие) зубы, обтрепанные на низинах джинсы и постоянная прическа – каре, которой она не изменяла уже лет десять. И мужу она тоже не изменяла, по той причине, что его не было. И даже если бы был – не изменяла бы. Не в ее стиле. Постоянным деловым и сексуальным спарринг – партнером для нее был Геннадий. Но о детях пока не загадывали. Конечно, некогда.
«Надо не забыть показать Вере пулю. Кстати, где она?»
Пошарив в карманах, между семечками, кредитными карточками и рекламными проспектами букинистических магазинов, Геннадий нашел пулю. Позолоченная, острая, тяжеленькая. Зеленый ободок на нижней половине. Цифры: 28.07.2020.23:23. Похоже на срок годности.
– Привет.
– Короче, слушай. Не буду я тебя целовать, ты опять зубы забыл почистить.
Она сказала это в лицо Геннадию и даже не увернулась от прокуренного утреннего дыхания. Но целоваться, действительно, не стала.
– Забей, Вера.
– Неважно, конечно. В общем, мне приснился страшный сон. С элементами эротики, конечно, но для меня каждая такая неожиданность уже ужас. Шучу. Смотри – вот пуля.
«Маркировка 28.07.2020.23:13.» – успел заметить Геннадий. Такой же зеленый ободок внизу по окружности, позолота.
– Я проснулась. Потянулась. Подошла к холодильнику за бутербродом с прошутто. И увидела дырку на холодильнике. Точнее, глубокую вмятину. Внизу валялась вот эта пуля. И – я вспомнила, что меня убили этой пулей. Буквально вчера, позавчера – не помню. Но ясно запомнила, что не успела выйти на кухню, как меня оглушило выстрелом. Видела пулю, которая вылетела из груди и сверкнула об холодильник.
– Следов крови нет, вот что странно. Кстати, утром я себя в кресле тоже обнаружил «живым», но ранее убитым.
– И у тебя тоже?
– Что же мы вчера пили…
– Это вообще – то не шутки.
– А одежда у тебя была порвана?
– Нет. Как и у тебя, я вижу. Опять спал в одежде. Мятый весь. Дай поглажу.
Геннадий Петрович поспешно разделся до трусов. И майки. Раньше, когда он ее носил, все говорили: «Сними – это некрасиво». Через год: «Сними майку летом из – под рубашки – это не модно». Геннадий был, как глухой, никого не слушал. На третий год, когда пришел в майскую жару в офис, ему сказали, наконец: «В майке под короткий рукав? Стильно!» Хорошо, что хоть не три года в одной и той же майке. До этого Геннадий Петрович еще не опустился, да и не опустится, некомильфо, да и деньги имеются. А вот принципам своим он не изменял. Именно поэтому два года назад он «подсел» на фильм «Залечь на дно в Брюгге», задело за живое. С тех пор он работал ходячим имхонетом – при случае и без оного всем его рекомендовал к обязательному просмотру.
«И на кого тогда можно полагаться? Государство пенсию не дает. Родственники с деньгами задерживают. Собес вообще со мной говорить отказывается», – бурчал телевизор.
«Первый канал» был включен у Веры Марковны с мотивацией: «Фу, какое это говно, но я все равно буду его смотреть – чтобы в этом раз от раза убеждаться». Это была реальная мотивация. Официальная же версия звучала как: «Я должна видеть, как работают мои самые главные конкуренты и гуру – администрация президента».
До дрим – тим со Старой Площади (метро «Китай – город») ей еще было не близко, хотя и не очень уж далеко. Начать она хотела с того, чтобы взять себе псевдоним, как сделали все в звездной команде. Но ее собственные имя – фамилия – отчество ей просто безумно нравились: Вера Марковна Револьвер. «Вот и подстрелили сам Револьвер непонятной пулей», – была сегодняшняя первая мысль утром у прожженной пиарщицы.
«А давайте спросим у зала», – продолжал холеный ведущий первого всероссийского.
Геннадий почему – то вспомнил свою юность, когда его волновали такие детские вопросы, как: «Почему первый канал называется «Первым каналом»? Кто ему вообще дал право приватизировать наглым образом самую выгодную кнопку, левую с края?» И только в одно из утр, когда мозг не перетирает какой – то остаточный с прошлого вечера бред – в последнее время все чаще именно так (в отпуске давно не был) – когда в голове чисто и светло, он понял, что сначала был далеко не «захват кнопки», а – слово, точнее, словосочетание. «Первый канал» назвался так в четкой надежде, что вся его паства добровольно подарит ему свою драгоценную первую кнопку. «В арабских странах, наверное, было бы по – другому, надо уточнить, когда в Каир полечу. А когда я туда полечу, Бог весть». То же самое и с «Авторадио». В машине его слушать никто не заставляет, но что еще в машине слушать, как не радио с приставкой «авто». «Фишка – быть первым», – к этому выводу Геннадий Петрович приходил с разных сторон, от разных мыслей, при различных обстоятельствах. И вскоре это тоже вошло в принцип, само собой.
«Первый канал» Геннадий Петрович тоже смотрел, причем именно в последние годы, когда пропагандистская машина имени Владимира Путина заработала на полную катушку. «Культуру» уважал, но не смотрел. И, разумеется, всем говорил наоборот: «Первый» – говно, «Культура» рулит. В его цеху так было принято.
«Главное – это полагаться на самого себя. Больше не на кого», – ответила тучная женщина в очках, сидящая в первом ряду уже не первую передачу.
