Два сорокоуста

застрадавшей, ободренных надеждой попасть домой, обняться в радостной встрече с милыми родными, друзьями, единомышленниками ('Не крестовый поход врангелевского воинства, - говорил в одной из проповедей о. Владимир, - сокрушит это диавольское царство, а крестный ход всего крымского духовенства, с иконами вместо пушек и хоругвями вместо винтовок... Увидав это священное шествие, красноармейцы, благочестивые русские крестьяне, благоговейно снимут шапки, вонзят штыки в землю и падут ниц перед святыми иконами. Не пролитием крови сокрушится богоненавистная большевицкая власть, а силою Креста Господня'. - Прот. Владислав Цыпин. Русская Церковь (1917-1925. - М. Сретенский монастырь. 1996. С. 132. - С. Ф.).

В праздник Нерукотворенного Спаса 16 августа я гостил у архиепископа Димитрия в г. Симферополе. Он уехал в монастырь. Ко мне входит знакомый профессор Московского университета и представляет представителя германского посольства от Монархической группы, возглавляемой Баварским Принцем Рупрехтом, сочувствующего Русской армии в ее борьбе с сатанистами. Они предложили мне быть посредником в переговорах немецких монархистов с командованием Русской армии на следующих условиях: 1. Монархическая группа присылает корпус войска для военной помощи Русской армии в ее борьбе с большевиками. 2. Дает ей военное снаряжение и съестные припасы. 3. Берет на себя пропаганду против большевиков внутри России. И за все это требует от Русской армии немедленного союза с Германией и обязательства в будущем никогда не воевать с ней. Я выразил полное удовольствие такому предложению, но не скрыл, что мне известно нерасположение некоторых генералов и членов правительства к союзу с немцами [...] На следующее воскресение я встретился в той же семье с этим немцем и задал ему вопрос: 'Как прошло ваше свидание с Главнокомандующим?' - 'Никак, - ответил немец, - сам Главнокомандующий нас не принял, выслав к нам начальника своего штаба генерала Шатилова. Мы сразу поняли, что сей генерал с уклоном влево и наше предложение, конечно, было отвергнуто. Завтра мы уезжаем в Мюнхен'. [...]

18 сентября 1920 г. меня вызвали в контрразведку при Русской армии и предупредили: 'Красная Москва, узнавши о начавшейся в Крыму успешной подготовке ко Всероссийскому религиозно-крестоносному движению, прислала в Крым женщину иудеянку убить вас, как основателя сего движения. Наши охранники ходят за вами на всех ваших общественно-народных выступлениях, но в частных ваших выходах из квартиры остерегайтесь брюнеток с ярко выраженными на лице признаками палестинских гражданок' (Как видим, большевики с тревогой следили за осуществлением проекта о. Владимира. Случайно попавшаяся к ним в руки дочь его Нина была немедленно расстреляна. Не случайно уже много лет спустя митролит Вениамин, работая над воспоминаниями (а писал он их для себя, 'в стол'), имея в виду свидетельство небезызвестного генерал-лейтенанта Я. А. Слащова о причастности его, епископа Вениамина, к организации Крестного хода, постарался дистанцироваться от столь опасного (даже несколько десятков лет спустя!) предприятия, попутно приписав ему совершенно иные цели: '...Можно было бы для любопытства вспомнить об одном оригинальном проекте, который молва приписывала мне. Не видя конца междуусобной резне, предложено было устроить грандиозный крестный ход, чуть не в миллион человек, и пойти с молитвами на север. И вот тогда-де проснется же совесть, и люди примирятся. Такого детского проекта я ни тогда, ни теперь не мог бы предложить здравым людям. Но он действительно был и даже рассматривался на заседании Синода. Автором его был небезызвестный протоиерей о. Востоков, экзальтированный и самомнительный проповедник. Но, разумеется, Синод благоразумно отверг этот фантастично- сентиментальный проект. Большевики расстреляли бы этих мечтателей, и только. Да и наша власть не согласилась бы на осуществление его, будучи ответственной за народ. Однако слух об этом крестовом походе какими-то путями распространился по селам, и когда я приехал в Малую Белозерку, то селяки меня спрашивали: будет ли этот крестный ход?' (Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М. 1994. С. 269). Разумеется, русского крестьянина после многих лет Германской и гражданской войны и революций, даже при сильно развитом воображении, трудно заподозрить в фантазерстве или сентиментальности. То, что никак не могли да и не хотели понять Белые вожди и их окружение и, наоборот, отлично, иногда даже подсознательно, понимали крестьяне, весьма точно выразил святитель Иоанн (Максимович): 'Призыв к борьбе за Россию после падения временного правительства и потеря захваченной было власти, хотя вызвал благодарные чувства многих и соответствующее [Белое] движение, но не было это выражением раскаяния со стороны главных виновников, продолжавших считать себя героями и спасителями России. Между тем, Троцкий в своих воспоминаниях признает, что больше всего они (советы) боялись, чтобы не был провозглашен Царь, т. к. тогда падение советской власти стало бы неминуемым. Однако этого не случилось, [Белые] 'вожди' боялись того же. Они воодушевили многих на борьбу, но запоздалый их призыв и отвага не спасли Россию. Некоторые из них в той борьбе положили жизнь и пролили кровь, но гораздо больше пролито невинной крови, которая продолжает литься по всей России, вопия к небу' (Россия перед Вторым пришествием. 3-е изд. Т. 2. СПб. 1998. С. 219). - С. Ф.).

22 сентября 1920 г. епископ Вениамин сказал мне: 'Генерал Врангель желает видеть вас'. Я немедленно пошел в военный штаб. - 'Отец Владимир, - заговорил Главнокомандующий, - к сожалению, я ныне должен причислить и вас к лицам, мешающим мне спасать наше Отечество, хотя я сам монархист, но союзники в ответ на вашу религиозно-патриотическую пропаганду заявили: 'Если о. Востоков не прекратит сию пропаганду, то мы прекратим военную и продовольственную помощь Русской армии'. Поэтому, если вы, о. Востоков, не послушаетесь моего предупреждения, то я вынужден буду просить вас немедленно оставить Крым'. - 'Ваше превосходительство, - ответил я, - не обращайте внимания на угрозы вам союзников, после того, как они обманули свою верную союзницу, Православную Россию, помогавшую им выйти победителями из первой мiровой войны и равнодушно допускают палачам русского народа устраивать в ней вторую Русскую Голгофу... Первая была в Иерусалиме, на ней распят Богочеловек Господь Иисус Христос, а сейчас в страждущей Православной России распинают Святое Тело Его - Православную Церковь. Здесь депутация от Мюнхенской Монархической организации, возглавляемой Принцем Баварским Рупрехтом, благожелающим нашей страждущей России. Не лучше ли Вам, Ваше превосходительство, в деле Вашей честной, самоотверженной борьбы с безбожным интернационалом и его служками, объединиться с монархистами-немцами?' - 'Меня союзники не обманут! - решительно ответил генерал Врангель, - ас немцами я работать не могу, вам же повторяю, если не послушаетесь моего предупреждения, - вам придется покинуть Крым' (Предыстория этой встречи была такова. Обезпокоенные популярностью проповедей о Владимира, председатель Таврической земской управы князь В. Оболенский (масон) и небезызвестный автор манифеста РСДРП либерал П. Б. Струве явились к генералу П. Н. Врангелю с решительным требованием запретить деятельность популярного проповедника. Генерал вынужден был уступить влиятельным собеседникам; в результате появился приказ № 145 от 3 октября 1920 года. Но уже 15 ноября Севастополь был взят красными (Прот. Владислав Цыпин. Русская Церковь (1917-1925). С. 132). Этот эпизод нашел отражение и в мемуарах генерала, 'забывшего', правда, упомянуть с чьего голоса он возводил напраслину на свя щенника: 'За последнее время небезызвестный отец Востоков усиленно вел работу как в Севастополе, так и в других городах Крыма. Его проповеди носили чисто погромный характер. Отличный оратор, умеющий захватывать толпу, он имел, особенно среди простого люда, значительный успех. [...] Отца Востокова я вызвал к себе и постарался объяснить гибельность его работы' (Воспоминания генерала барона Врангеля. Ч. 2. М. 'Терра'. 1992. С. 352-353). - С. Ф.). - А другим лицам, как я услыхал потом, генерал добавлял: 'Если о. Востоков не пркратит своих проповедей в этом духе, в котором он вел их целое лето, то еще одна проповедь таковая будет ему здесь последней, а следующую в этом же духе он может произнести в Константинополе'. [...] К сожалению, мои предположения об обмане союзниками генерала Врангеля скоро оправдались; через несколько дней после нашего разговора под влиянием либерального французского правительства поляки, воевавшие тогда с советами, заключили мир и освободившаяся тогда красная нечисть с Польского фронта ринулась на Русскую армию, и своим многолюдством поставила ее в трудное положение. [...]

В последний крестоносный вечер в Крыму холода из церковных оград переселили крестоносцев под сень Симферопольского собора. Отслуживши молебен Заступнице Усердной рода Христианского Богоматери, прочитав Евангелие св. Иоанна, слова, сказанные Распятым Страдальцем со Креста рыдающей Матери с указанием на верного друга Иоанна: 'Жено, се сын Твой', а ему на Мать: 'Се Мати твоя', - я напомнил в слове о событиях первого Российского лихолетия, окончившегося избранием Царя Михаила из благочестивого Дома бояр Романовых. Я вещал внимательным