города, найденные во всех океанах, кроме Ледовитого.
Третий комплект информации — это книги сторонников альтернативной истории, таких как Хэнкок, Бьювел или афроцентристы. Из множества их выводов могут быть приняты только единицы, но эти единицы могут быть действительно очень дороги. Можно сразу отвергнуть все идеи, связанные с древними картами Антарктиды и с откровениями медиумов, но с датировкой Сфинкса ситуация требует внимательного рассмотрения. Их книги содержат множество фактов и полезных личных наблюдений. Но одновременно эти находки никак не подтверждают ни факта существования в доисторическом прошлом цивилизации, ни тем более «высокоразвитости» этой цивилизации в техническом плане и собственно концепций авторов.
Нет разницы, кем сделаны фотография или описание реального объекта — специалистом, альтернативщиком или кем–то еще — это просто фотография, это просто описание. Точно так же не имеет значения, кем приведен факт. Все равно, кто рассчитывал положение состояние небосвода 13 тысяч лет назад – фантаст или профессор; оно от этого не изменяется. Основной смысл этих работ – они содержат систематизацию необъяснимого. Систематизацией, поскольку все необъяснимое ими и историками действительно собрано, можно пользоваться. А выводы можно всерьез не принимать.
Еще комплект источников — это книги историков, являющихся сторонниками цикличности. Из их авторов самые известные, в общем вобравшие весь ранее накопленный материал – Шпенглер и Гумилев. У них много интересных фактов, но истинную причину цикличности ни они, ни их последователи по разным причинам не раскрывают. Здесь нужны анализ и расшифровка.
Расшифровка нужна и древним текстам; правда, больше им нужен критический подход. Ориентироваться на эти тексты не стоит, поскольку они настолько изменены во времени, что в них можно найти зацепки и намеки, но никак не описания событий.
Для большинства «древних текстов» нет доказательств. В альтернативной среде есть многочисленные ссылки, и считается, что определенные мифы существуют. Но обнаружить их первоисточники, не говоря уже об оригиналах, обычно не удается, некоторые ссылки замыкаются сами на себя. Так что мифам доверять можно в общем, не придавая значению детализации, к тому же созданной переводчиками, и служат они в основном для украшения повествования.
К документам нужно относиться критически, и, например, знаменитый, приводимый всеми альтернативщиками ватиканско–латинский кодекс индейцев, в котором перечислены даты концов света, не выдерживает никакой критики, поскольку «концов света», совпадающими с этими датами, не существует. А потоп по этому кодексу не совпадает с реальной датой потопа, несмотря на все компьютерные ухищрения. Официальная дисциплина «критика источника» появилась совсем недавно, и именно теперь она может убрать две трети «фактов» изо всех альтернативных книг.
Нужно сказать и о распространенном в последнее время поиске одинаковых сочетаний звуков в разных языках. Таких сочетаний много, и вызвано это математически ограниченным количеством согласных и несогласных букв. Чего стоит только «прецессионная» «Мельница Гамлета». Самая познавательная в данном вопросе история — это встреча русского путешественника с закусочной «Гамбургский Гамлет». Это при том, что принцем Гамлет был датским, а описал его историю англичанин. После всестороннего исследования выяснилось, что это не «гамбургский Гамлет», а «гамбургский омлет». В поисках родственных звукосочетаний действительно что–то есть, но эту информацию стоит воспринимать исключительно как дополнительную и вспомогательную, как перышко на чашках весов реальных аргументов.
Цикличность
Любое знание должно иметь практический смысл. История сегодня представляется наукой о прошлом. Но смысл истории — это извлечение опыта из ошибок. Смысл в изучении истории есть тогда, когда она представляется циклической. Только в этом случае в прошлом можно видеть будущее, а не набор анекдотов. Только в этом случае история становится наукой о будущем, достойной изучения.
Доказывать существование цикличности и просто, и тяжело: все прежние цивилизационные циклы закончились. Если закончились десятки циклов, то один, наш, не первый и не последний, не может быть аргументом против. Но существует множество людей, которые даже поняв, что неправы, все равно будут так или иначе отстаивать точку зрения, что циклов нет. И у некоторых людей, конкретных людей, циклов действительно нет, потому что с окончанием цивилизации от них не останется ничего. И никого. Здесь даже не дискомфорт — здесь присутствует космический холод небытия. И спорить с этими людьми бесполезно, ибо в своей системе координат они правы.
Земля круглая, но кажется она плоской. Происходит это потому, что радиус скругления настолько велик в каждой точке, что собственно скругления незаметно. Но оно присутствует, хотя в большинстве человеческих задач не учитывается. Например, совсем не обязательно знать о круглой земле при строительстве самолетов, – какой бы она ни была, самолеты строились и летали бы одинаково. Точно так же нет смысла учитывать исторические циклы в решении повседневных задач. Но решение повседневных задач было бы не точным, если бы не учитывалась постоянная, взятая из текущего цикла; эта постоянная незаметна и обычно сливается со средой; она может не измениться в течение века, но изменяется в течение веков, что приводит к непониманию идей вековой давности.
На примере некоторых стран можно заметить историческую линейность; циклов вроде бы и нет. Эти страны, например, Америка или Австралия, образовались в относительно недавние сроки – и потому в их истории цикличности не наблюдается. Здесь срабатывает вышеприведенная ситуация с самолетом и круглой землей; циклы присутствуют в любом случае, просто они пока еще не заметны.
Линейные проявления истории существуют – например, линией представляется накопление научного опыта. Разница видится в том, что связанные с биологической природой человека проявления деятельности цикличны, а небиологические – обычно нет. Эволюция линейна; преемственность поколений линейна. Но опять, исходя из задачи – человечество никогда не решит линейных эволюционных задач. Этот срок слишком велик. Но в каждой временной точке можно найти и доказанный цикл, и доказанную прямолинейность. Цикл обычно ярче и в решении практических задач важнее.
История во взлетах и падениях народов циклична. «Все–таки она вертится», и поскольку это так, то снова, рано или поздно, все приходит к своему завершению, одновременно тяготеющему к началу. Подобных начал и концов в человеческой памяти собраны десятки, если не сотни. С подобным нельзя не согласиться, но так или иначе массовое сознание не принимает этот факт. Это знают специалисты, это знает любой человек, мало–мальски знакомый с историей, но возникает чувство, что истина, известная каждому индивидуально, в массе становится тайным знанием. Собравшись вместе, люди представляют историю прямой линией. Или упускают из виду цикличность.
Подобное состояние дел не могло не потребовать логичного объяснения. Так или иначе приходится подходить к тому, что в осмыслении цикличности истории роль большую, чем научные данные, играет психологический фактор. Психологически человек противится цикличности. И поскольку это присутствует у самых разных людей, это нельзя приписать влиянию образования. Существуют причины более глубокие, и чем они глубже, тем ближе они к психологии и биологии.
Имеет место подсознательное неприятие цикличности. Вплоть до того, что человек стремится защитить свой иллюзорный мир, сиюминутный мир, от всяких подобных информационных вторжений. Жить на круглой земле не только опасно, поскольку с нее можно упасть, но и психологически дискомфортно. Жить на одном из участков истории, обреченных на завершение, скорее всего, столь же неприятно. А жить в системе циклов, вложенных друг в друга, как матрешки, еще хуже.
Неприятие цикличности и неприятие истины смыкаются. Четыре сотни лет люди ищут «потерянные колена Израилевы». Сто лет как известно, что стены ассирийской Ниневии были полностью обиты человеческой кожей. Но только совсем недавно было высказано предположение, что «колена» пошли не куда–то, а на что–то… Но все равно кто–то будет эти колена искать, не удовлетворившись «дискомфортностью» этого элементарного объяснения, искать из подсознательного чувства восстановления комфорта, а не из–за стремления к истине.
Цикличность истории, бывшая постулатом для древних людей, впервые была описана в Древнем Египте. Ее боялись, ей приносили жертвоприношения все древнеиндейские цивилизации. Знали о ней и в древней Иудее, но как и в современном обществе, не принимали всерьез. Для современной цивилизации ее открыл Джамбаттиста Вико во времена итальянского возрождения. Далее к этой теме вернулся Шпенглер, далее – Тойнби, экономически ее развил Кондратьев, а последним о ней написал Гумилев. Тенденция
