Новый Раскольников

зовёшь меня будто издалека
из лёгкого облака

говоришь мне что-то — не разберу
обернёшься — вроде бы никого
только солнце щурится только вдруг
шелест над головой

и тогда я думаю — это бред
померещилось думаю ерунда
я же помню тебя в этой жизни нет
не было никогда

я же знаю блазнится вот и всё
фокусы акустики в тишине
ветер вдоль аллеи листву несёт
облако бликует в окне

«ну и перестанет биться…»

…ну и перестанет биться
ну и хорошо
пусть ей что-нибудь приснится
например мешок

чорный пластиковый плотный
хладный труп внутри
рядом с йолкой новогодней
ну-ка посмотри

принимай дары зазноба
всё теперь твоё
вот она любовь до гроба
на! бери её

«Стой у Петровско- Разумовской…»

Стой у Петровско-Разумовской
Разглядывай бегущих мимо
Стань еле различимой плоской
Полоской дыма

Гляди на меркнущие краски
На сумерки в глазах прохожих
Стань собственной посмертной маской
Фантом не больше

Докуришь спустишься под землю
Бог даст вернёшься невредимым
Пока стоглавый цербер дремлет
Проскочишь мимо

Вдали останкинское жало
Часы показывают девять
Всё — ты уже готов пожалуй
Довольно медлить

«эвридике с любовью, с печалью, с чем там ещё…»

эвридике с любовью, с печалью, с чем там ещё.
хроническое отчаяние — не в счёт.
хтонический недосып, сиречь недоёб
(по внешнему виду впору ложиться в гроб),

тоже не в счёт. ей, что ушла без меня
на другую сторону ночи, сторону дня,
пишу эти строки, зная, что не прочтёт,
поскольку читать не умеет; поскольку стёрт

грифель карандаша, и бумаги нет.
и на этих скрижалях пальцем оставить след,
так же проблематично, как, сойдя в Аид,
вернуться назад вместе (что предстоит

сделать, чтобы опять соблюсти канон,
чтобы опять, оглянувшись, исторгнуть стон,
в который раз потерять тебя навсегда).

«ниоткуда с любовью»… и прочая ерунда.

«ветер воет ветер дует…»

ветер воет ветер дует
гонит жолтые листы
я найду себе другую
ебанутее чем ты

человек человеку

«Допустим, умер Бог, а мы — за ним…»

и на пустое место ставит слово

И.Б.

Допустим, умер Бог, а мы — за ним.
И всё, что есть, давным-давно истлело.
Впустую носим призрачное тело