Мужчины и женщины по-разному относятся к сексу вне. брака. Женщины думают, что когда вы спите с кем-то помимо жены, то отдаете той, другой, не только свою плоть, но и Душу. Но мужчины знают, что это не так. Однако как объяснить жене, что некую часть вас кто-то просто одолжил на ночь?
Мысль о вечном союзе представляется романтичной для женщин, но пугает мужчин. Добрачный секс важен для мужчин, но, к сожалению, его нельзя накопить на всю оставшуюся жизнь.
Мы с Джульеттой оба были молоды. Мы вместе открывали Жизнь. Я познакомил ее с миром секса.
Ни у одного из нас не было большого жизненного опыта. У меня его было немного больше. Джульетту очень опекали дома.
Она была такой маленькой и нуждалась в моей заботе. Она была невинной, доверчивой, нежной, очень хорошей. Я руководил ею. Она смотрела на меня снизу вверх во всем — не только в сексе. До этого времени никто не зависел от меня так сильно. Я влюбился в собственное отражение в ее глазах. Ее любимая фотография, на которой мы сняты вместе, — та, где мы обнимаемся и я возвышаюсь над нею.
В сексуальном плане я был тогда не очень опытен, разве что в воображении — вот где я действительно преуспел! Еще до того, как я начал оформлять мысли в слова и опирался только на образы, секс стал занимать господствующее место в моем сознании. Я поставил себе цель: обрести до женитьбы огромный сексуальный опыт. Джульетта была девственницей. Моногамность не легко дается мужчине. Мужчина по своей природе не моногамное животное. Пусть он даже изо всех сил старается подавить в себе противоположное начало. Он совершает над собою противоестественное насилие, и это отнимает больше энергии, чем если бы он просто уступил порыву.
Отношения между полами всегда давались мне с трудом. Как странно встретить двадцать, тридцать или сорок лет спустя женщину, с которой ты несколько раз оказывался в одной постели. Ей кажется, что ты ей что-то должен. Возможно, ты действительно должен помнить обстоятельства ваших встреч, хотя я их иногда и не помню.
У Джульетты лучше память на подобные вещи. Подчас она помнит даже то, чего никогда не было. Мне кажется, мужчине свойственно видеть целое, всю картину, а женщина особенно чутка к детали.
Однажды, помнится, я был в отъезде и позвонил домой. Джульетта не отвечала, хотя было очень поздно. Я не представлял, где она может быть. Какие только ужасы не приходили мне в голову! Я поклялся себе и Богу, быть образцовым мужем, если с ней все в порядке. Она вернулась домой и подошла к телефону.
Но и после этого я не был образцовым мужем. Однако, думаю, что все-таки был неплохим.
Существует миф, что, поженившись, двое становятся одним целым. Это не так. Скорее, они становятся двумя с половиной, тремя, пятью или больше.
Разочарование особенно велико, потому что реальность очень отличается от наших представлений о ней.
«Они жили долго и счастливо» — это из волшебной сказки. Никто не рассказывает, что стало, когда Золушка превратилась в ворчливую зануду. Никто не рассказывает, что случилось, когда прекрасный принц почувствовал извечный сексуальный зуд и внезапный прилив желания к кому-то помимо Золушки.
Не могу сказать, чтобы я особенно стремился к браку, когда мы поженились. Я любил Джульетту, но я был слишком молод. Война способствовала ускорению событий. Все вокруг набирало обороты, а будущее казалось не таким определенным.
Хотя я не стремился к раннему браку, однако ни разу не пожалел, что женился на Джульетте. За все эти годы мне никогда не хотелось не быть ее мужем, а вот она, думаю, много раз раскаивалась, что вышла за меня.
У нас с Джульеттой был очень романтический период ухаживания. Это был брак по любви. Счастливое соединение разума и плоти. Джульетта всегда прочно стояла на земле — я же вечно витал в облаках.
С течением времени я стал тем, кого называют «воскресным» мужем. Почитывал дома газеты. Это было разочарованием для Джульетты: ничто в период ухаживания и в первые годы брака не подготовило ее к перемене во мне. Сама же она не изменилась.
Замужество для Джульетты оказалось не тем, чего она ждала. Оно не принесло ей исполнений заветных желаний. Она ждала от брака детей. Собственного дома. И верного мужа. Я ее разочаровал. Она меня — нет. Не думаю, что мог бы найти жену лучше.
Я всегда любил в Джульетте ее неиссякаемый оптимизм. Она никогда не теряет надежды. Иногда она живет словно в волшебной сказке, но, если враги нападут на ее сказочное королевство, она будет сражаться, защищая его, как рыцарь, а не лить слезы, как несчастная девица. Из-за этого ее свойства у нас с ней часто возникали трудности: она всегда надеялась изменить меня. И никогда не могла смириться с переменчивостью моей натуры.
Чтобы обрести веру, мне достаточно было обратиться к Джульетте. Может быть, поэтому у меня никогда не возникало потребности в религиозных ритуалах и обрядах. В моей жизни место Церкви занимала Джульетта.
Однажды, когда Джульетта очень рассердилась на меня за какой-то очередной проступок (не помню какой), она сказала: «Давай разделим квартиру. Ты будешь жить здесь, а я — здесь». И начала чертить план, с тем расчетом, чтобы ни один из нас не мог ступить на территорию другого и имел собственный выход. Она и правда была в гневе.
«Отличная мысль», — сказал я. Мои слова шокировали ее. «Я имею в виду: для кино, — быстро прибавил я. — Непременно использую в фильме».
Это ее вовсе не успокоило — она разозлилась еще больше. По-настоящему она сердилась не на меня, а на человеческую природу.
Было неприятно, когда Джульетта ревновала меня к женщинам, с которыми, по ее мнению, у меня случались романы, но, думаю, мне еще больше бы не понравилось, если б она вообще меня не ревновала.
Как женщина она естественно тяготеет к одному мужчине, становящемуся ее вселенной. Для мужчины же, не являющегося моногамным существом по своей природе, брак — противоестественное состояние. Он терпит это насилие, потому что идея брака навязывается ему с рождения вместе с прочими ложными идеями, принимаемыми нами за естественные законы, хотя они всего лишь наказы людей, давно уже отошедших в мир иной.
Много лет я пытаюсь объяснить это Джульетте, но у нее свой взгляд на эти вещи, прямо противоположный моему и столь же непримиримый.
Я слышал о предложении постоянно возобновлять брачные контракты. Каждый год супруги должны вновь произносить клятвы. Джульетте не понравилась такая идея; не сомневаюсь, что и католическая церковь ее не одобрит.
Если б это предложение приняли, я каждый год вновь женился бы на Джульетте. А она? Выходила бы вновь за меня! Думаю, да. Правда, сначала потребовала бы (против моей воли) кое-каких обещаний, пришлось бы солгать, и тогда она бы согласилась — и так каждый год.
Очень важно иметь общие воспоминания. Думаю, самое страшное для меня — жить так долго, что на свете не осталось бы никого, с кем бы я мог разделить воспоминания.
Джульетта всегда заботилась обо мне. Следила, чтобы я надевал одинаковые носки, беспокоилась, не промочил ли ноги и не схватил ли простуду. Есть множество подобных мелочей, которые либо укрепляют, либо разрушают брак. Даже когда мы ссорились, я знал, что она любит меня.
Ни один человек не значил для меня так много, как она.' Однако ни она, ни я не получили правильного воспитания,' которое подготовило бы нас к супружеству: ведь волшебная1 сказка не имеет ничего общего с человеческой природой. Наши отношения следовало бы назвать не браком, а связью? Говоря о Джульетте, мне хочется назвать их именно так.
Я не такой уж хороший друг. Не такой уж хороший муж. Джульетта заслуживает большего. Возможно, я ее лучший режиссер, но не лучший муж.
В начале наших отношений с Джульеттой я испытал новые радости и первое большое горе.
Когда меня спрашивают, есть ли у меня дети, я всегда отвечаю кратко и быстро: «Нет. Мои картины
