удовольствием!
– Скажите, друг мой, кто из баронов Лонгшира влиятелен на столько что способен бросить вызов герцогине?
– Барон Корки, государь, на юге в южной марке он бесспорный лидер среди аристократов.
В северной марке бароны разобщены и враждебны друг другу. Барон Корки весьма богат и влиятелен. Он может, как говориться, подсыпать перца в вашу кашу...
Вечером я напрасно прождал Габриель. Она не пришла. Я отправился в ее комнату сам.
Дуган, мой паж, сопровождал меня с канделябром в руке.
На третьем этаже замка, подойдя в нужной двери, я кивнул.
Дуган постучал.
Тишина.
– Кто здесь?
– Леди, откройте дверь, здесь его величество!
Томительная пауза. Стук щеколды. Дверь отворилась.
Оставив Дугана в коридоре живым канделябром, я вошел, сгорая от нетерпения.
Растерянная Габриель стояла рядом с дверью в одной сорочке.
– Я уже легла спать, Грегори...
– Тебе нездоровиться?
– Я устала, признаться сегодня...
– Ты не пришла, а я ждал тебя. Я обидел тебя чем-то? Прости меня...
Я приблизился и обнял ее за талию, с трудом сдерживаясь от желания опустить ладони ниже и обхватить ее ягодицы...
– Я сама прошу прощения, Грегори, но сегодня не могу быть с тобой...
– Почему?
– У меня ...у меня недомогание обычное женское... на всю ближайшую неделю...
Такой смущенной я никогда ее не видел. Она покраснела.
– Ох, извини меня за назойливость! Ложись и отдыхай, я не буду тебе мешать.
Мы поцеловались.
Когда дверь закрылась за моей спиной, червячок сомнения куснул меня. Мне показалось, что Габриель солгала и просто нашла повод избежать моих объятий.
Глава 3
ПЕРЕМЕНА ПЛАНОВ
Восемь реджиментов– восемь тысяч пехоты и конницы я повел на юго-запад, по направлению к Гартунгу.
Крейг вернулся в Давингтон к своим двум реджиментам. У Давингтона я назначил через месяц сбор своим вассалам. Рыцарская конница пусть соберется там, на виду у соглядатаев короля Руперта. Все роты конных арбалетчиков я еще ранее вызвал в Корнхолл и также забрал с собой.
В Корнхолле был объявлен набор в третий Клайвский реджимент, но пока он будет собран и доберется до Давингтона под команду Крейга пройдет не меньше месяца.
Дороги были еще грязны и для ускорения движения я приказал забрать все повозки у торговцев с полной компенсацией. Все встречные купеческие обозы также лишались повозок и лошадей. Бомбарды и припасы к ним везли на усиленных повозках с железными осями.
Через четыре дня мы были на берегу Шелл, неподалеку от паромной переправы у Шеллсберри.
В поход со мной отправились кроме Жасса, Габриель, Фостер, Молли с ее менестрелями и отец Гульд.
Перед отъездом я все же исповедовался ему в своих грехах. Он покачал седой головой и отпустил мне мои грехи. Ритуал был соблюден...
В моей большой палатке на ужин собрались только мужчины: Жасс, Гринвуд, Гвен Макнилл, Уэсли, отец Гульд. Ужин был без претензий: жареное на решетке куриное и свиное мясо, хлеб, уже начавший черстветь и отличное вино с юга, что я купил у купца еще вчера. Все равно бедняге не на чем было везти свой товар дальше, ведь повозки мы у него также забрали.
– Мы движемся быстрее, чем я рассчитывал-признался Жасс.
– Хорошо если южане думают и рассчитывают также как ты!
– Все равно, государь, пехота подошла к реке к вечеру, а мы с латниками Гринвуда были здесь уже утром!
– Купцы говорят, что обоз идет не быстрее чем самая медлительная повозка-всю пехоту на повозки не усадить, а, значит, наша скорость-это скорость пехотинца.
Тем не менее, Господь нам помогает-погода теплая и мы достигли Шелл быстро и без помех. За успех!
Я поднял кубок, офицеры подняли свои и мы выпили и как следует закусили горячим душистым от дыма мясом.
Потом пошел обычный мужской полупьяный треп, кто о чем, о лошадях, об оружии, о женщинах, о вине....
Отец Гульд ушел первым. Я вышел его проводить и задержался у палатки, кутаясь в плащ.
Кругом огни костров, мелькают тени бродящих воинов. Всхрапнула лошадь. Вокруг палатки через равные промежутки ко мне спиной к лагерю лицом стоят горцы Гвена в одинаковых бардовых плащах поверх черненых доспехов. Поблескивают лезвия обнаженных мечей, положенных на плечи. Моя охрана...
В Корнхолле мою армию горожане уже назвали «Бордовая армия» из-за преобладающего цвета плащей и камзолов.
В соседней палатке горит фонарь, и тени смутно просвечиваются сквозь полотно. Там Габриель со своими камеристками и Молли. В моей армии немало женщин, но они носят мужскую одежду и их не так просто найти в лагере. Особенно много смазливых лиц среди оруженосцев и слуг в реджименте Гринвуда. Латники хотят воевать с удобствами.
Я смотрю на палатку Габриель и пытаюсь подавить растущее раздражение. Моя магичка меня избегает. Она сблизилась с Молли, они едут в одной повозке и спят рядом в одной палатке. У Габриель тысячи причин чтобы не оставаться со мной наедине. Словно я ей стал неприятен...
Я решился не обращаться за помощью к деве реки. У меня достаточно сил чтобы обойтись без помощи речной нежити. К вечеру следующего дня мост через Шелл был наведен. Мои горцы взялись за топоры, и только щепки полетели!
До темна на южный берег перешел один реджимент пехоты и пять рот конных арбалетчиков. Там они огородились заранее заготовленным частоколом от конницы и разбили лагерь на ночь.
Конные разведчики выдвинулись на юг во всех направлениях.
Я знал, что крупных сил у короля Руперта в районе Шеллсберри не имеется, но все равно беспокоился.
Сейчас я очень жалел, что со смертью отца утратил свой дар-ощущать за десяток миль присутствие других людей и даже их численность. На войне такой дар-огромная удача. Но, увы! Магия вернулась, но этот дар я утратил навсегда.
Посмотрев на южный берег с редкими огнями костров, я вернулся в лагерь и решительно направился к палатке Габриель.
Мой дежурный паж-сегодня им был Ричард отправился вовнутрь и доложил обо мне.
Габриель вышла ко мне навстречу. Она была в мужской одежде.
– Добрый вечер, герцогиня, в чем причина этого костюма?
– Добрый вечер, Грегори, вы меня опередили, я хотела поговорить с вами и как можно быстрее...
– Прошу в мою палатку.
