Либер Хаотика: Кхорн

для нового и постепенно разрастись, привлекая внимание всё большего числа банд кочевников и различных чемпионов, странствующих в Пустошах. Противники будут с большей охотой встречаться в его тени, и может даже случиться так, что какое-то из племён изберёт его знаковым местом, посещаемым в течение многих лет, год за годом между летними и зимними кочевьями.

Такие места становятся ужасающими подобиями лабиринтов, полными различных могил, в которых спят великие чемпионы, местами из легенд, окутанными тайной благодаря сокровищам, хранящимся внутри. Множество людей приходит туда, как мотыльки к огню, некоторые — чтобы поклониться, некоторые — попытаться пограбить. Отряды воинов могут отдыхать в их тени в течение дней, месяцев и даже лет, иногда становясь постоянными стражами святилища своего повелителя. В подобных случаях святилище расширяется и над его катакомбами строится настоящая крепость, которая благодаря концентрации в одном месте веры и смерти образует свою Тень Хаоса, а в её глубинах могут появляться собственные демоны.

Воины-жрецы.

Однако наибольшей загадкой являются не сами алтари, а те, кто ухаживает за ними. Среди северян они известны под многими именами, но ни одно из них не является истинным. Они больше всего походят на жречество подобных святилищ, и, как и полагается последователям Кровавого бога, являются бойцами ужасающей силы.

Они бесконечно странствуют от святилища к святилищу, посещая каждое: и могучие храмы, и маленькие алтари, расположенные в центре маленьких деревушек, и даже, возможно, те забытые и заброшенные алтари, что затерялись в Пустошах. Что они делают внутри святилища, никому не известно точно, но их прибытие является шансом для молодых воинов получить божественное благословение. Иногда воины-жрецы отсылают одних юношей назад, других же они атакуют, но лишь немногим они дозволяют войти внутрь святилища, откуда они уже возвращаются изменившимися или же не возвращаются совсем.

Что касается самих загадочных воинов-жрецов, то это могучие личности, сильные как телом, так и духом, облачённые в доспехи своего божества и вечно странствующие в одиночестве, всегда в одиночестве. Они никогда не делят трапезы с теми из северян, что встречаются на их пути, и никогда не пытаются собраться вместе, поэтому никто из ныне живущих и не может сказать, что видел когда-либо больше, чем одного из них единовременно…

Сага о Кхорне

И была страшная битва, расколовшая Землю и потрясшая Небеса. Но настала ночь, победители отправились праздновать победу, а проигравшие скрыли землю под ковром из своих тел.

С запада, куда уходит Кровавое солнце, пришёл Красный воин, чей щит был украшен черепами.

С жаркого юга приполз Шёлковый червь, несущий сосуды боли.

Из глубин Востока Человек-ворон привёл караван смерти.

Из вечной тьмы севера пришёл Вечно пылающий и принес лампаду душ.

И у подножия самого большого кургана мёртвых тел эти Четверо встретились и возложили свои дары. Но когда кто-нибудь из них пытался взойти на вершину, чтобы посвятить этих мертвецов своему богу, остальные сбрасывали его вниз, и никто из них не мог завладеть этим сокровищем единолично

И было решено, что каждый чемпион должен попытаться убедить остальных в своей правоте и тот, у кого это получится лучше всего, получит возможность посвятить всех этих мертвых своему богу.

Красный воин (прим. — И Красный воин облачился в мантию и предал мир Огню — Потерянные души, глава XX, стих 21.) выступил вперёд, так как его божество было старейшим из всех, и заговорил голосом подобным раскатам грома:

«Кровавый бог не просил этого дара. Он не молит, не просит и не пресмыкается, а требует его, как величайший из всех богов. И для того, чтобы отдать ему этот долг, каждый из лежащих здесь пришёл на это поле, и нет во всём мире существа, которое бы не было обязано ему.

«Что правит нашей жизнью, как не Кровь, Гнев и Ненависть, и разве не они подвластны моему Богу?

«Каждая жизнь окрашена в цвета моего повелителя. Даже новорожденный сперва кричит от гнева, и эхо этого крика звучит в нём в течение всей его жизни.

«Любая пища несёт благословение моего Повелителя, ибо любое блюдо на празднике жизни это чья-то смерть.

«Любая битва выигрывается с именем моего Повелителя, и каждый воин знает, что лишь ярость спасёт его в бою.

«И что лучше характеризует всех живущих, как не их ненависть. Та ненависть, что поддерживает нас, та ненависть, что спасает нас. Та ненависть, что защищает нас от ужасов, таящихся в ночи, та ненависть, что ведёт нас вперёд, к новым достижениям. Та ненависть, что распространяется на всё, чего мы можем достичь.

«И разве не узы крови связывает нас, разве не она ослепляет нас? Все мы рождаемся в крови, и когда бег нашей крови по венам останавливается, мы умираем.

«Признайте, что всё подвластно моему Повелителю: и рождение и жизнь, и смерть, как человека, так и любого зверя. И я скажу, что вы трое обязаны Ему ещё больше.

«Вы лицемерите, дурачитесь и потакаете всяким глупостям, возвышая их. Ваши клятвы верности лживы, а ложью и обманом вы прячете своё истинное