пристально глядя на мальчика, переспросил:
— Об отъезде господина начальника станции? Где ты узнал эту новость?
— На станции.
Через несколько минут аль-Антари был уже у смотрителя.
— Неужели это правда? Что я слышу!
— Да, это так, — улыбнулся тот. — Я получил приказ о переводе и утром уезжаю.
Аль-Антари побледнел, губы его задрожали.
— Я очень ценю нашу дружбу, — сказал Хамис-эфенди. — Может быть, мы еще увидимся.
Мальчишка встретил аль-Антари глупой улыбкой.
— Вот видите, я же вам говорил!
— Я вижу только одно: тебе доставляет удовольствие приносить дурные вести. Скажи-ка лучше, ты вытер пыль со стола?
— Да, эфенди.
Аль-Антари провел пальцем по столу.
— Конечно, врешь, как всегда! — закричал он.
И, бросившись на мальчика, он стал таскать его за уши, пинать ногами, а потом толкнул захлебнувшегося плачем беднягу к дверям конторы.
В полдень аль-Антари-эфенди, осунувшийся, бледный, нервно покусывая кончики усов, побрел в сопровождении слуги к лавке Ам-Раби.
Кое-как пообедав, он остался сидеть у входа, надеясь в последний раз увидеть свою любовь. Он сидел долго. Мрак спустился на землю, и аль-Антари не знал, был ли это мрак ночи или мрак его души.
«Почему она не пришла, как обычно? — спрашивал он себя. — Что могло помешать ей? Неужели испугалась сплетен?»
Усталый и обессиленный вернулся аль-Антари домой. Сон не приходил. Лишь под утро удалось немного забыться.
Очнулся аль-Антари от громкого стука в дверь. Слуга сказал ему, что уже одиннадцатый час, в конторе собралось много народу, а на станции провожают смотрителя.
Аль-Антари вскочил. Спустя несколько минут он уже бежал на станцию. Там он увидел толпу людей. В центре ее стоял Хамис-эфенди. Расталкивая окружающих, аль-Антари протиснулся к нему.
— Я захворал и чуть было не лишился возможности попрощаться с тобой. Но я превозмог себя и все- таки пришел, — сказал он, пожимая смотрителю руку.
Тот ободряюще похлопал его по плечу. Аль-Антари смотрел по сторонам, разыскивая в толпе свое сокровище, надеясь в последний раз поймать ее взгляд.
Послышался шум подходящего поезда, замелькали вагоны… Когда поезд остановился и Хамис- эфенди протянул на прощанье руку, аль-Антари не выдержал и взволнованно спросил:
— А госпожа Хамис, ваша жена… Где она?
— Она уехала раньше, утренним поездом, — ответил смотритель, поднимаясь в вагон.
Аль-Антари оцепенел. Провожающие бросились к окну вагона, выкрикивая слова прощания. Поезд медленно тронулся. Аль-Антари стоял молча и неподвижно, провожая поезд взглядом, полным тоски и муки…
Днем слуга принес аль-Антари кофе. Отхлебнув глоток, он нахмурился и проворчал:
— Что это за кофе? Где ты взял такой?
— Я всегда такой варю, эфенди. Клянусь Аллахом!
— Врешь, негодяй, — резко оборвал его аль-Антари и отшвырнул стакан.
На следующее утро мальчик сообщил, что пришла прачка.
— А чем же будешь заниматься ты, бездельник?! — закричал аль-Антари. — Незачем женщинам входить в мой дом!
И потекли дни, один за другим, унося с собой остатки былой аккуратности в костюме и внешности аль-Антари и мягкости в его характере. Он опять надел свой старый сюртук. Целыми днями сидит он в кофейне Маноли. Потом стоит на мосту и смотрит на женщин, а глаза его полны усталости и горя. Когда мимо проносится скорый поезд, аль-Антари покидает свое место и идет домой, волоча ноги в запыленных сандалиях. По пятницам он снова возле мечети — рассматривает жителей аль-Мухасаны, когда они толпятся у бассейна, совершая омовение, а по средам спорит и торгуется на базаре, не успокаиваясь до тех пор, пока не подерется.
Иногда вечерами у него появляется желание завернуть в лавочку Ам-Раби и излить все, что томит его душу. Он сетует на жизнь, в которой одни только муки, и проклинает судьбу, так безжалостно разделяющую людей. А когда взгляд его падает на дорогу, он умолкает, и из груди его вырывается тяжкий вздох, полный сожаления о мечте, которая была и исчезла…
ТАУФИК АЛЬ-ХАКИМ
Тост
Перевод К. Юнусова
Весь мир облетело телеграфное сообщение: исчезли американские ученые-атомщики, и неизвестно, где они находятся. Газеты, комментируя загадочное событие, кричали: «Нет сомнений — ученые похищены агентами неизвестных государств!» Однако даже фантазии журналистов было далеко до того, что произошло в действительности. А произошло вот что.
Некий человек, сидя у камина в своем роскошном кабинете, прочел в вечерних газетах заявление председателя Союза американских ученых-атомщиков. В заявлении говорилось, что новые исследования в области атомной энергии уже через год позволят сделать бомбу в тысячу раз более разрушительную, чем те, которые были сброшены на Хиросиму и Нагасаки.
Человек отбросил газету, встал и задумался. Это был не кто иной, как миллионер Аль-Капоне, главарь известной банды убийц. Аль-Капоне давно оставил свою профессию, так как страдал тяжелой болезнью сердца и знал, что дни его сочтены. Однако он сохранил положение вожака и прежнее влияние на убийц, грабителей и бандитов.
Прибегнув к хитрости и великой силе денег, он добился, что все атомщики были схвачены и доставлены в его великолепный дворец во Флориде. Он пригласил их на ужин и угостил изысканными кушаньями и тонкими винами. В конце ужина Аль-Капоне встал и, подняв свой бокал, произнес тост:
— Мне хочется выпить за процветание вашей банды, то есть… простите, я хотел сказать союза!..
Председатель союза внимательно посмотрел на него, стараясь понять, не умышленной ли была оговорка. Издевается этот человек над ними или вправду чествует их?
А хозяин продолжал:
— Прежде всего прошу простить меня за то, что вы попали сюда не совсем обычным способом. Но ведь если бы я послал вам пригласительные билеты, вы бы вряд ли сочли возможным оказать мне честь. Вы, конечно, убеждены, что нас с вами ничто не связывает и между нами нет ничего общего. На первый взгляд, это так, и у меня никогда не хватило бы самонадеянности считать себя равным таким титанам, как вы. В один миг вы можете уничтожить сотни тысяч мужчин, женщин, стариков и детей, а я за всю свою жизнь в Чикаго убил всего человек пятьсот, да и то одних лишь мужчин. И это все, чем я прославился. Поэтому я лучше, чем кто бы то ни было, могу оценить ваши усилия. Пятьсот тысяч человек одним ударом!
